|
Стр. 1
[неофициальный перевод]
ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА
СУДЕБНОЕ РЕШЕНИЕ
МАРКС (MARCKX) ПРОТИВ БЕЛЬГИИ
(Страсбург, 13 июня 1979 года)
(Извлечение)
КРАТКОЕ НЕОФИЦИАЛЬНОЕ ИЗЛОЖЕНИЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ ДЕЛА
A. Основные факты
Александра Маркс родилась 16 октября 1973 г. в Вильрийке около
Антверпена. Она является дочерью Паулы Маркс - бельгийки по
национальности, незамужней, журналистки. Она рождена вне брака, а
в отношении внебрачных детей бельгийский закон (Гражданский
кодекс) установил сложный порядок их признания и усыновления
(удочерения). Если факт материнства по отношению к ребенку,
рожденному в браке, автоматически признается по факту рождения, то
в отношении ребенка, рожденного вне брака, от его матери требуется
особое заявление о признании, подаваемое в орган, ведающий актами
гражданского состояния, что и было сделано Паулой Маркс. Однако
это признание ребенка по бельгийскому закону - акт декларативный,
он не является достаточным доказательством материнства. 30 октября
1974 г. через год после рождения дочери Александры Паула Маркс
начала процедуру удочерения в соответствии со статьями 350 - 356
Гражданского кодекса, которая завершилась 18 апреля 1975 г., но
акт об удочерении датирован 30 октября 1974 г. - моментом начала
процедуры. Гражданский кодекс Бельгии существенно ограничивал
наследственные и некоторые другие имущественные права ребенка,
рожденного вне брака, и его матери.
15 февраля 1978 г. бельгийское Правительство внесло на
рассмотрение Сената законопроект, который "ставит целью уравнять в
правах всех детей".
B. Разбирательство в Комиссии по правам человека
Заявительницы подали жалобу в Комиссию 29 марта 1974 г. Они
утверждали, что
- Александра Маркс как "незаконный" ребенок является жертвой
действия статей Гражданского кодекса, ограничивших ее
правоспособность, что несовместимо со статьями 3 и 8 Конвенции;
- то же самое в отношении Паулы Маркс;
- дискриминационные различия между "незаконными" и "законными"
детьми, а также матерями - одиночками и замужними матерями,
противоречат статье 14 в сочетании со статьей 8;
- отсутствие у незамужней матери права свободно распорядиться
своим имуществом в пользу дочери нарушает статью 1 Протокола N 1.
Комиссия признала жалобу приемлемой, установила фактические
обстоятельства дела и пришла к выводу:
- десятью голосами против одного, что правовое положение
незаконного ребенка в том, что касается признания, его процедуры и
последствий, является нарушением статьи 8;
- девятью голосами против четырех при одном воздержавшемся,
что удочерение Александры матерью не меняет "незаконных
ограничений понятия семейная жизнь", что также нарушает статью 8;
- двенадцатью голосами при двух воздержавшихся, что
неравенство законных и незаконных детей, равно как замужних и
незамужних матерей, является нарушением статьи 8 в сочетании со
статьей 14;
- девятью голосами против шести, что нарушение статьи 1
Протокола N 1 имеет место только по отношению к Пауле Маркс.
Комиссия не посчитала необходимым рассматривать дело в рамках
статьи 3 Конвенции, а также пришла к единому мнению о том, что
статья 12 не имеет отношения к данному делу.
Комиссия передала дело в Европейский суд по правам человека
10 марта 1978 г.
ИЗВЛЕЧЕНИЕ ИЗ СУДЕБНОГО РЕШЕНИЯ
ВОПРОСЫ ПРАВА
I. Предварительные возражения Правительства
25. По утверждению заявительниц, применение к ним статей
Гражданского кодекса о правовом статусе внебрачных детей и
незамужних матерей противоречит статьям 3, 8, 12 и 14 Конвенции, а
также статье 1 Протокола N 1.
26. В своем ответе Правительство прежде всего использовало
если не предварительное возражение как таковое, то нечто подобное,
заявив, что вопросы, поднятые заявительницами в данном деле, носят
в основном теоретический характер. Правительство проиллюстрировало
это следующим образом. Девочка (Александра Маркс) не страдала от
того, что факт материнства в отношении нее не был установлен сразу
же после рождения (16 октября 1973 г.), а лишь 13 дней спустя,
когда она была признана своей матерью, поскольку в течение этого
времени она ничего не знала об обстоятельствах своего рождения. Ее
мать, Паула Маркс, действовала по собственной воле, а не по
принуждению, когда она признала Александру (29 октября 1973 г.), а
затем и удочерила ее (30 октября 1974 г.). Нет указаний на то, что
в течение года и одного дня, прошедших между этими двумя
событиями, у Паулы Маркс появилось желание предоставить своей
дочери по завещанию или путем дарения имущество в больших
размерах, чем это предусмотрено ст. 908 Гражданского кодекса.
Можно было бы избежать весьма существенной суммы расходов,
понесенных Паулой Маркс в связи с удочерением Александры. Начиная
с 30 октября 1974 г. правовое положение Александры по отношению к
своей матери стало соответствовать правовому положению
"законнорожденного" ребенка. Короче говоря, по мнению
Правительства, заявительницы упускают из виду тот факт, что в
компетенцию Суда не входит вынесение решения in abstracto
относительно соответствия некоторых юридических норм внутреннего
права Бельгии положениям Конвенции (Решение по делу Голдера от
21 февраля 1975 г. Серия A, т. 18, с. 19, п. 39).
Комиссия считает, что она не рассматривала вопросы
законодательства Бельгии in abstracto, поскольку заявительницы
основывают свои жалобы на конкретных фактах.
27. Суд не разделяет мнение Правительства. Статья 25 Конвенции
предоставляет лицу право утверждать, что закон нарушает его права,
если он подвергается риску быть непосредственным объектом таких
нарушений (см. mutatis mutandis Решение по делу Класс и другие от
6 сентября 1978 г. Серия A, т. 28, с. 17 - 18, п. 33). Именно
таковой и является позиция заявительниц. Они возражают против
нескольких статей Гражданского кодекса, которые автоматически
применялись или применяются по отношению к ним. Утверждая, что эти
статьи противоречат Конвенции и Протоколу N 1, заявительницы
требуют от Суда не абстрактной оценки внутреннего
законодательства, что не соответствовало бы статье 25 Конвенции (в
дополнение к указанным выше двум решениям, см. Решение по делу Де
Беккера от 27 марта 1962 г. Серия A, т. 4, с. 26 in fine и Решение
по делу Де Вильде, Оомс и Версип против Бельгии от 10 марта
1972 г. Серия A, т. 14, с. 10, п. 22). Заявительницы не согласны с
правовым положением незамужних матерей и внебрачных детей, т.е. с
тем, что затронуло их личную жизнь.
Создается впечатление, что Правительство считает, что занятая
им позиция не наносит или едва ли наносит ущерб заявительницам. В
этой связи Суд напоминает, что вопрос ущерба не относится к
статье 25, которая под словом "жертва" понимает "лицо,
непосредственно затронутое действием или бездействием властей"
(Решение по делу Де Вильде, Оомс и Версип против Бельгии, с. 11,
п. 22 - 24, а также Решения по делу Энгель и другие от 8 июня и
23 ноября 1976 г. Серия A, т. 22, с. 37, п. 89 и с. 69, п. 11).
В этой связи Паула и Александра Маркс вправе утверждать, что
они являются жертвами нарушений, которые изложены в их жалобе.
Чтобы убедиться, действительно ли они являются жертвами нарушений,
необходимо рассмотреть доводы, содержащиеся в каждом из их
утверждений.
II. О предмете спора
28. Доводы обеих заявительниц основываются, главным образом на
статьях 8 и 14 Конвенции. Не упуская из виду другие ее статьи, на
которые ссылаются заявительницы, Суд обращается в первую очередь к
указанным статьям, охватывающим следующие три аспекта проблемы,
ранее рассмотренных Комиссией, а именно: процедуры установления
факта материнства, семейных отношений ребенка, а также
имущественных прав ребенка и его матери.
29. Статья 8 Конвенции гласит:
"1. Каждый имеет право на уважение его личной и семейной
жизни, неприкосновенности его жилища и тайны корреспонденции.
2. Не допускается вмешательство со стороны государственных
органов в осуществление этого права, за исключением вмешательства,
предусмотренного законом и необходимого в демократическом обществе
в интересах государственной безопасности и общественного
спокойствия, экономического благосостояния страны, в целях
предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья
или нравственности или защиты прав и свобод других лиц".
30. В настоящем деле Суд считает необходимым разъяснить
значение и смысл слов "уважение... личной и семейной жизни",
поскольку до настоящего времени у Суда было не так уж много
возможностей сделать это (см. Решение от 23 июля 1968 г. по делу
"О языках в Бельгии". Серия A, т. 6, с. 32 - 33, п. 7, и Решение
по делу Класс и другие от 6 сентября 1978 г. Серия A, т. 28,
с. 21, п. 41).
31. Первый вопрос, по которому необходимо принять решение,
заключается в том, являются ли родственные узы между Паулой и
Александрой Маркс основой для их семейной жизни, интересы которой
защищает статья 8 Конвенции.
Гарантируя право на уважение семейной жизни, статья 8
предполагает наличие семьи. Суд полностью согласен с устоявшейся
практикой Комиссии по данному ключевому вопросу, а именно, что
статья 8 не делает различий между семьями с "законными" и
"незаконными" детьми. Подобное различие не соответствовало бы
слову "каждый", и это подтверждается запретом - статья 14 - на
дискриминацию по признаку рождения при использовании прав и
свобод, предусмотренных Конвенцией. Кроме того, Суд обращает
внимание на то, что Комитет министров Совета Европы считает
одинокую женщину и ее ребенка единой семьей, ничем не отличающейся
от других семей (Резолюция (70) 15 от 15 мая 1970 г. О социальной
защите незамужних матерей и их детей, з I-10, з II-15 и т.д.).
Таким образом, статья 8 применима к "семейной жизни" семей с
"незаконными" детьми, равно как и семей с "законными" детьми.
Кроме того, не подлежит сомнению, что Паула Маркс взяла на себя
ответственность за свою дочь с момента ее рождения и постоянно
заботилась о ней. В результате между ними существовала и
продолжает существовать реальная семейная жизнь.
Остается проанализировать, что означает для бельгийского
законодателя "уважение" семейной жизни в вопросах, поднятых
заявительницами.
Провозглашая в п. 1 право на уважение семейной жизни, статья 8
прежде всего предполагает, что государственные органы не могут
вмешиваться в осуществление этого права, за исключением конкретных
случаев, перечисленных в п. 2 статьи 8. Как констатировал Суд в
деле "О языках в Бельгии", целью статьи 8 является главным образом
защита лица от произвольного вмешательства публичных властей
(Решение от 23 июля 1968 г. Серия A, т. 6, с. 33, п. 7). Более
того, статья 8 не просто требует, чтобы государство воздерживалось
от подобного вмешательства. В дополнение к этой его негативной
обязанности могут существовать и позитивные обязанности
государства, заключающиеся в реальном "уважении" семейной жизни.
Отсюда следует, что когда государство в рамках своей
внутренней правовой системы определяет режим некоторых семейных
отношений, как, например, отношений между незамужней матерью и ее
ребенком, то оно должно продуманно действовать так, чтобы
заинтересованные лица могли вести нормальную семейную жизнь. По
мнению Суда, декларированная в статье 8 необходимость уважения
семейной жизни предполагает, в частности, наличие во внутреннем
законодательстве правовых гарантий, которые делали бы возможным
интеграцию ребенка в семью с самого момента его рождения. Для
этого у государства имеется выбор самых различных средств.
Положения закона, которые не удовлетворяют указанным требованиям,
нарушают статью 8 п. 1. При этом отпадает необходимость
анализировать эти положения законодательства в контексте статьи 8
п. 2.
Поскольку статья 14 Конвенции также имеет прямое отношение к
настоящему делу, Суд обязан подробно изучить жалобы заявительниц в
свете положений данной статьи.
32. Статья 14 гласит:
"Пользование правами и свободами, признанными в настоящей
Конвенции, должно быть обеспечено без какой-либо дискриминации по
признаку пола, расы, цвета кожи, языка, религии, политических или
иных убеждений, национального или социального происхождения,
принадлежности к национальным меньшинствам, имущественного
положения, рождения или любым иным обстоятельствам".
Судебная практика Суда указывает на то, что, хотя статья 14
Конвенции не действует отдельно от других ее норм, она может
играть важную автономную роль, дополняя и уточняя их, предоставляя
лицам гарантии от любого рода дискриминации при осуществлении ими
своих прав и свобод, изложенных в других статьях Конвенции.
Действие, которое носит несовместимый со статьей 14
дискриминационный характер, нарушает тем самым сразу две статьи
Конвенции, взятые вместе. Иными словами, статья 14 составляет как
бы неотъемлемую часть любой юридической нормы, обеспечивающей
права и свободы, упомянутые выше (Решение от 23 июля 1968 г. по
делу "О языках в Бельгии", т. 6, с. 33 - 34, п. 9, а также Решение
по делу Национального профсоюза полиции Бельгии от 27 октября
1975 г. Серия A, т. 19, с. 19, п. 44).
С учетом того, что статья 8 имеет прямое отношение к
настоящему делу (см. п. 31 выше), необходимо рассмотреть ее в
сочетании со статьей 14.
33. Согласно судебной практике Суда любого рода различия носят
дискриминационный характер, если "отсутствует цель и разумное
оправдание" их существования, т.е. если такие различия не
объясняются "правомерными целями" или если отсутствует "разумная
соразмерность между используемыми средствами и целью, которую
необходимо достичь" (см. inter alia ранее упомянутое Решение от
23 июля 1968 г., с. 34, п. 10).
34. Если целью государства является создание условий для
нормального развития семейных отношений между незамужней матерью и
ее ребенком (см. п. 31 выше), то государство не должно допускать
какую бы то ни было дискриминацию по признаку рождения. Это
является требованием статьи 14 в сочетании со статьей 8 Конвенции.
A. Процедура установления материнства
в отношении Александры Маркс
35. По бельгийскому праву факт материнства в отношении
ребенка, рожденного вне брака, устанавливается не по факту его
рождения и не путем внесения имени матери в свидетельство о
рождении в соответствии со статьей 57 Гражданского кодекса. Статьи
334 и 341a устанавливают процедуру добровольного признания ребенка
его матерью или процедуру признания материнства судом. С другой
стороны, в соответствии со статьей 319 материнство замужней
женщины устанавливается путем записи о рождении в реестре бюро,
ведающего актами гражданского состояния (см. п. 14 выше).
Заявительницы рассматривают данную систему как нарушающую их
права, предусмотренные статьей 8 Конвенции, взятой отдельно и в
сочетании со статьей 14. Правительство с этим не согласно. Со
своей стороны Комиссия считает, что действительно имеет место
нарушение статьи 8, как взятой отдельно, так и в сочетании со
статьей 14, по отношению к Александре Маркс и нарушение статьи 14
в сочетании со статьей 8 по отношению к Пауле Маркс.
1. О предполагаемом нарушении статьи 8 Конвенции,
взятой отдельно
36. Паула Маркс смогла узаконить факт своего материнства
только с помощью процедуры, предусмотренной ст. 334 Гражданского
кодекса, а именно путем признания собственного ребенка. Признание
носит декларативный, а не атрибутивный характер. Оно не
подтверждает статус ребенка, а лишь фиксирует факт. Признание не
может быть отозвано и имеет обратную силу с даты рождения.
Процедура признания является достаточно простой. Заявление о
признании может иметь форму нотариального акта и может быть
добавлено в любое время и без дополнительных расходов в
свидетельство о рождении, выдаваемое в бюро записи актов
гражданского состояния (см. п. 14 выше).
Необходимость прибегнуть к такой процедуре объясняется тем,
что материнство не признается по факту рождения. Более того,
незамужняя мать в Бельгии сталкивается со следующей альтернативой:
если она признает своего ребенка (пожелав сделать это), то этим
она навредит ему, поскольку ее право дарить или завещать ребенку
собственное имущество будет ограничено. Если же мать хочет
сохранить возможность распорядиться своим имуществом в пользу
собственного ребенка, то она вынуждена отказаться от установления
с ребенком семейно-правовых отношений (см. п. 18 выше).
Возможности, которые появляются у матери в случае отказа от
признания собственного ребенка, могут полностью исчезнуть в
соответствии с действующим Гражданским кодексом (ст. 908), если,
как того хотят заявительницы, занесение имени матери в
свидетельство о рождении ребенка будет служить достаточным
доказательством усыновления "незаконнорожденного" ребенка его
матерью. Таким образом, существующая в настоящее время дилемма для
матери не соответствует понятию "уважение" семейной жизни. Эта
правовая система препятствует нормальному процессу развития
семейных отношений (см. п. 31 выше). Более того, как видно из
п. 60 - 65 ниже, неблагоприятные последствия факта признания в
сфере наследственных прав сами по себе противоречат статье 14
Конвенции в сочетании со статьей 8 и статьей 1 Протокола N 1.
Таким образом, Суд делает вывод о том, что имело место
нарушение статьи 8, взятой отдельно, по отношению к первой
заявительнице.
37. Что касается Александры Маркс, то для нее, в соответствии
с бельгийским законодательством, существует лишь один способ
установить материнство, а именно обращение в суд (статьи 341a -
341c Гражданского кодекса). Хотя судебное решение по такому делу
имеет такие же правовые последствия, что и добровольное признание,
данная процедура является, по самой своей сути, значительно более
сложной. Не говоря о необходимости представить соответствующие
доказательства, законный представитель ребенка, прежде чем он
сможет предъявить иск, должен получить предварительное согласие
семейного совета. Ребенок может самостоятельно прибегнуть к
указанной выше юридической процедуре, однако только после
достижения им совершеннолетия (см. п. 14 выше). Поэтому всегда
существует риск, что длительное время ребенок не будет юридически
связан со своей матерью. Подобная правовая система свидетельствует
об отсутствии уважения к семейной жизни Александры Маркс, у
которой, в соответствии с законом, в период с 16 по 23 октября
1973 г. не было матери. Несмотря на непродолжительность этого
периода, тем не менее имело место нарушение статьи 8 также и по
отношению ко второй заявительнице.
2. О предполагаемом нарушении статьи 14 Конвенции,
взятой в сочетании со статьей 8
38. Суд должен также установить, явились ли одна или обе
заявительницы жертвами дискриминации по указанным статьям в силу
самой процедуры установления материнства по отношению к
Александре.
39. Правительство с учетом различия в статусе незамужней и
замужней матери приводит на этот счет следующие доводы. В то время
как замужняя мать и ее супруг "совместно несут обязанности по
содержанию, воспитанию и образованию своих детей" (ст. 203
Гражданского кодекса), отсутствует уверенность в том, что
незамужняя мать пожелает взять на себя ответственность, связанную
с материнскими обязанностями. Таким образом, предоставляя
незамужней матери возможность выбора между признанием ребенка и
отказом от него, закон охраняет ребенка, поскольку было бы
рискованно доверять заботу о нем лицу, не проверив его отношения к
ребенку, тем более что многие незамужние матери отказываются от
признания своих детей (см. п. 14 выше).
По мнению Суда, тот факт, что некоторые незамужние матери (в
отличие от Паулы Маркс) не желают заботиться о своих детях, не
может служить оправданием бельгийского закона, согласно которому
установление материнства обусловлено добровольным признанием
матерью своего ребенка или судебным решением. Тот факт, что
незамужние матери отказываются от признания своих детей, не
является типичным, он не подтверждается статистическими данными,
предоставленными Правительством. Как указала Комиссия, может
случиться, что и замужняя мать не пожелает воспитывать своего
ребенка, и тем не менее в этом случае сам факт рождения у нее
ребенка создает правовую основу для признания материнства.
Вместе с тем интересы "незаконного" ребенка в установлении его
связи с матерью не меньше, чем интересы "законного" ребенка. И тем
не менее по бельгийскому законодательству "незаконный" ребенок
рискует остаться без матери. В случае если он не признан на
добровольной основе, у него остается лишь одно средство добиться
признания, а именно судебное разбирательство (статьи 141a - 141c
Гражданского кодекса; см. п. 14 выше). Ребенок замужней женщины
также имеет право на вынесение судебного решения по данному
вопросу (статьи 326 - 330). Однако в большинстве случаев такая
необходимость отпадает, поскольку имеется соответствующая запись в
свидетельстве о рождении (статья 319) или, при отсутствии таковой,
- постоянное состояние в статусе законного ребенка.
40. Правительство не отрицает, что действующий закон поощряет
традиционную семью, но делается это с целью обеспечения
полнокровного развития семьи и поэтому основано на объективных и
разумных мотивах морали и публичного порядка.
Суд признает, что поддержка и поощрение традиционной семьи
сами по себе являются законными и даже достойны всяческой похвалы.
Однако, стремясь к достижению этой цели, не следует прибегать к
применению средств, результатом которых, как в данном случае,
является нанесение ущерба семьям с "незаконными" детьми. Члены
таких семей также обладают гарантиями, предусмотренными статьей 8,
в том же объеме, как и члены традиционных семей.
41. Правительство согласно с тем, что рассматриваемый закон не
свободен от критических замечаний. Однако вопросы о его изменении
возникли только через несколько лет после того, как Бельгия
ратифицировала Европейскую конвенцию по правам человека (14 июня
1955 г.) и была принята Брюссельская конвенция от 12 сентября
1962 г. об установлении материнства внебрачных детей
(см. п. 20 выше).
Действительно, в то время, когда разрабатывалась Конвенция о
защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г., во
многих странах Европы различия между семьями, имеющими "законных"
и "незаконных" детей, считались допустимыми и нормальными. Однако
Суд обращает внимание на то, что Конвенция должна толковаться с
точки зрения условий сегодняшнего дня (Решение по делу Тирера от
25 апреля 1978 г. Серия A, т. 26, с. 15, п. 31). В связи с
настоящим делом Суд не может не выразить удовлетворения тем
фактом, что национальные законодательства подавляющего большинства
стран - членов Совета Европы одновременно с соответствующими
международными правовыми актами реально эволюционировали и
продолжают эволюционировать в направлении полного юридического
признания истины "mater semper certa est" - "мать всегда
достоверно известна".
Из десяти государств, принимавших участие в разработке
Брюссельской конвенции, к настоящему времени только восемь
подписали ее и только четыре ратифицировали. Европейская конвенция
от 15 октября 1975 г. о правовом статусе детей, рожденных вне
брака, к настоящему времени подписана лишь десятью и
ратифицирована только четырьмя странами - членами Совета Европы.
Мало того, статья 14 (1) указанной Конвенции разрешает любому
государству делать до трех оговорок, одна из которых теоретически
может иметь отношение именно к процедуре установления материнства
в отношении внебрачных детей.
Однако существующее положение дел не надо понимать как
противодействие упомянутой выше эволюции в этой области. Подписаны
и введены в действие две соответствующие Конвенции. Тот факт, что
их подписало и ратифицировало пока небольшое число государств, не
означает отказа остальных от признания равенства "незаконных" и
"законных" детей, как это имеет место в рассматриваемом деле.
Официальная пояснительная записка к законопроекту,
направленному бельгийским Правительством в Сенат 15 февраля
1978 г. (см. п. 21 выше), является свидетельством правовой
эволюции. В записке указывается, что "в течение последних лет
некоторые европейские страны, включая Федеративную Республику
Германии, Великобританию, Нидерланды, Францию, Италию и Швейцарию,
приняли новое законодательство, которое коренным образом изменяет
традиционные законы о признании факта отцовства (материнства) и
устанавливает почти полное равенство в правах между
законнорожденными и незаконнорожденными детьми". Отмечается также,
что "желание положить конец любого рода дискриминации и
ликвидировать все виды неравенства, основанные на факте
рождения... прослеживается в работе различных международных
организаций". Что касается Бельгии, то в документе подчеркивается,
что разница в отношении бельгийских властей к различным категориям
граждан в зависимости от того, рождены они в браке или вне его,
является "вопиющим нарушением" фундаментальных принципов равенства
любого гражданина перед законом (статья 6 Конституции). Далее
указывается, что "юристы и общественное мнение во все возрастающей
степени убеждены в необходимости покончить с дискриминацией в
отношении (незаконных) детей".
42. Правительство утверждает, что применение принципа "mater
semper certa est" должно сопровождаться, как это предусмотрено
законопроектом 1978 г., реформой процедуры установления
материнства. В противном случае произойдет значительное и
одностороннее увеличение бремени ответственности, возлагаемой на
незамужних матерей. Таким образом, с точки зрения Правительства,
данная проблема носит всеобъемлющий характер, и любое ее
фрагментарное решение может оказаться безрезультатным. Суд
обращает внимание на то, что в его задачу входит принятие решения
лишь по некоторым аспектам процедуры признания материнства в
отношении "незаконных" детей в рамках бельгийского
законодательства. Он не исключает того, что судебное решение по
вопросу нарушения Конвенции по одному из направлений может сделать
желаемой или необходимой реформу законодательства по другим
направлениям, не являющимся предметом рассмотрения по данному
делу. Государству - ответчику, и только ему, надлежит принять
необходимые с его точки зрения меры для обеспечения логичности и
последовательности норм своего национального законодательства.
43. Различие в статусе детей, являющееся предметом жалобы
заявительниц, не имеет объективного и разумного оправдания. Таким
образом, процедура установления материнства для Александры Маркс
представляет собой нарушение статьи 14 в сочетании со статьей 8
Конвенции по отношению к обеим заявительницам.
B. Семейно-правовые отношения Александры Маркс
44. В соответствии с бельгийским законодательством, ребенок,
рожденный в браке, непосредственно после рождения полностью
интегрируется в семью, в то время как признанный "незаконный"
ребенок и даже усыновленный (удочеренный) остается в принципе за
пределами семей своих родителей (см. п. 16 выше). Законодательство
предусматривает некоторые исключения (судебная практика стремится
увеличить их число), однако оно лишает внебрачного ребенка каких
бы то ни было прав в отношении собственности его родственников по
материнской и отцовской линиям (статья 756 in fine Гражданского
кодекса), не устанавливает в явной форме алиментарных обязательств
между ними, уполномочивает опекуна, а не ближайших родственников
давать согласие на брак и т.д.
Таким образом, у Александры в некотором роде никогда не было
правовых отношений с ее родственниками по материнской линии,
например, с ее бабушкой по линии матери, г-жой Викторин Либо,
умершей в августе 1974 г., или с тетей, г-жой Бланш Маркс
(см. п. 12 выше).
Заявительницы рассматривают такое положение как несовместимое
со статьей 8 Конвенции, как взятой отдельно, так и в сочетании со
статьей 14. Правительство не согласно с этой точкой зрения. Со
своей стороны Комиссия считает, что имеет место нарушение
статьи 8, взятой отдельно и в сочетании со статьей 14, по
отношению к Александре Маркс, равно как и нарушение статьи 14 в
сочетании со статьей 8 по отношению к Пауле Маркс.
1. О предполагаемом нарушении статьи 8 Конвенции,
взятой отдельно
45. По мнению Суда, "семейная жизнь" в том смысле, как ее
понимает статья 8, включает как минимум связи между ближайшими
родственниками, например между дедушками, бабушками и внуками,
поскольку такого рода отношения могут играть существенную роль в
семейной жизни.
"Уважение" к семейной жизни, понимаемое таким образом,
накладывает на государство обязательство способствовать
нормальному развитию таких связей (см. mutatis mutandis п. 31
выше). Однако развитие семейных отношений между незамужней матерью
и признанным ею ребенком может осложниться, если ребенок не
становится членом всей семьи его матери и если установление факта
материнства касается отношений лишь между матерью и ребенком.
46. Возражения Правительства сводятся к тому, что дедушка и
бабушка Александры не являются сторонами в настоящем деле. Более
того, у Суда нет данных о существующих и прошлых отношениях между
Александрой, с одной стороны, и ее дедушкой и бабушкой, с другой,
а также о том, что бельгийское законодательство действительно
чинило препятствия нормальному развитию этих отношений.
Суд не может согласиться с этим. Тот факт, что г-жа Викторин
Либо не обратилась с жалобой в Комиссию, никоим образом не лишает
заявительниц их права на постановку по собственной инициативе
вопроса об исключении одной из них из семьи другой. Кроме того,
ничто не доказывает отсутствия фактических отношений между
Александрой и ее бабушкой до смерти последней. Согласно
информации, полученной во время слушания, у Александры,
по-видимому, существовали также отношения с ее тетей.
47. Таким образом, на основании вышеизложенного Суд
констатирует нарушение статьи 8, взятой отдельно, по отношению к
обеим заявительницам.
2. О предполагаемом нарушении статьи 14 Конвенции
в сочетании со статьей 8
48. Суду необходимо определить, являются ли одна или обе
заявительницы жертвами дискриминации в области семейных отношений
в нарушение статьи 14 в сочетании со статьей 8. Одно из различий в
сфере отношений между "законными" и "незаконными" детьми касается
права наследования по закону (статья 756 in fine Гражданского
кодекса). Мнение Суда по этому вопросу изложено в п. 56 - 59 ниже.
В отношении данных различий Правительство не привело каких-либо
аргументов, кроме тех, которые имеют отношение к процедуре
установления материнства (см. п. 39 - 42 выше). Суд не находит
объективного и разумного оправдания для этих различий, которые
являются предметом настоящего разбирательства. Конечно,
"спокойствие" семей с "законными" детьми может быть нарушено, если
в семью матери юридически включается "незаконный" ребенок,
пользующийся теми же правами, что и ребенок, рожденный в браке.
Однако подобная ситуация не является основанием для лишения
внебрачного ребенка его основных прав. При этом Суд ссылается
также mutatis mutandis на доводы, изложенные в п. 40 и 41
настоящего Решения.
Таким образом, различия в статусе детей являются нарушением
статьи 14 в сочетании со статьей 8 по отношению к обеим
заявительницам.
C. Наследственные права заявительниц
49. Гражданский кодекс ограничивает в различной степени права
"незаконного" ребенка и его незамужней матери и при наследовании
по завещанию, и при наследовании по закону, равно как и
прижизненного распоряжения (см. п. 17 и 18 выше).
До ее признания 29 октября 1973 г. (на четырнадцатый день
жизни) Александра в соответствии со статьей 756 не обладала правом
наследования по закону имущества своей матери. В день ее признания
она обрела лишь статус "возможной наследницы" (статьи 756 - 758,
760 - 773). Только с момента ее удочерения 30 октября 1974 г.
Александра обрела право наследования имущества Паулы Маркс
(статья 365). При этом Александра никогда не обладала правами
наследования по закону в отношении имущества членов семьи своей
матери.
В промежутке времени между ее признанием и удочерением
Александра могла получить от своей матери путем дарения или
завещания не более того, что предусмотрено Гражданским кодексом в
случае наследования по закону (статья 908). Ограничение ее прав,
равно как и прав Паулы Маркс на распоряжение своим имуществом, не
существовало до 29 октября 1973 г. и отпало 30 октября 1974 г.
С другой стороны, Гражданский кодекс предоставляет "законным"
детям, с даты их рождения или даже зачатия, все те наследственные
права, в которых он отказывал и отказывает Александре. Гражданский
кодекс не ограничивает право замужних женщин, в отличие от Паулы
Маркс, распоряжаться своим имуществом.
Согласно заявительницам, такая система является нарушением по
отношению к ним статьи 8 Конвенции, как взятой отдельно, так и в
сочетании со статьей 14, а также в случае с Паулой Маркс -
статьи 1 Протокола N 1, как взятой отдельно, так и в сочетании со
статьей 14. Правительство оспаривает это. Со своей стороны,
Комиссия видит в этом лишь нарушение статьи 14 в сочетании со
статьей 1 Протокола N 1 по отношению к Пауле Маркс.
1. Наследственные права Александры
50. В отношении второй заявительницы позиция Суда основывается
только на статье 8 Конвенции, как взятой отдельно, так и в
сочетании со статьей 14. Суд исключает статью 1 Протокола N 1,
поскольку Суд вместе с Комиссией и Правительством считает, что
данная статья лишь констатирует право любого лица на
беспрепятственное распоряжение "своим" имуществом, а
следовательно, эта норма применима только к существующему
имуществу конкретного лица и не гарантирует право на приобретение
имущества путем наследования по закону и прижизненного
распоряжения. Кроме того, заявительницы, по-видимому, не
основывали иск Александры на этой норме. Поскольку статья 1
Протокола N 1 неприменима к данному делу, то отпадает вопрос и о
ее применении в сочетании со статьей 14 Конвенции.
51. Заявительницы рассматривают наследственное право как часть
семейных прав и, следовательно, как предмет рассмотрения статьи 8.
Правительство с этим не согласно. Большинство членов Комиссии
также не согласилось с мнением заявительниц. Однако, как указал
представитель Комиссии во время слушаний, меньшее число членов
Комиссии в составе шести человек считает право наследования детей
после родителей, а также внуков после дедушек и бабушек тесно
связанным с понятием семейной жизни и, тем самым, подпадающим под
действие статьи 8.
52. Суд разделяет мнение меньшинства. Вопросы наследования и
распоряжения своим имуществом в отношениях между ближайшими
родственниками тесно связаны с семейной жизнью. Она включает в
себя не только социальные, моральные и культурные отношения,
например, вопросы воспитания и образования детей, но и интересы
материального плана; об этом свидетельствуют алиментные
обязательства или обязательная доля в наследуемом имуществе,
предусмотренные национальными правовыми системами большинства
стран - участниц Конвенции. Несмотря на то, что права наследования
возникают лишь после смерти собственника имущества, когда семейная
жизнь претерпевает изменения или полностью прекращается, это
совсем не означает, что вопрос об этих правах не может возникнуть
при жизни собственника. Вопрос распределения имущества может быть
решен (и на практике решается довольно часто) путем завещания или
легата будущему наследнику. Таким образом, вопрос наследования
имущества является составной частью семейной жизни и по этой
причине не может игнорироваться.
53. Статья 8 не требует, чтобы ребенок имел право на
наследственную долю в имуществе своих родителей или других
ближайших родственников; в том, что касается имущественных
наследственных прав, статья 8 в принципе оставляет за
государствами - участниками выбор средств, позволяющих каждому
индивидууму вести нормальную семейную жизнь (см. п. 31), а такое
право ребенка не является необходимым для нормальной семейной
жизни. Таким образом, ограничения, накладываемые Гражданским
кодексом Бельгии на право Александры Маркс быть наследником по
закону, сами по себе не вступают в противоречие с Конвенцией, если
рассматривать эти ограничения независимо от породивших их причин.
Подобная аргументация должна применяться и к праву распоряжения
собственностью.
54. Однако существование различий между "законными" и
"незаконными" детьми в этих двух вопросах позволяет применить к
данному делу статьи 14 и 8, взятые вместе.
55. До момента ее удочерения 30 октября 1974 г. Александра
имела право на получение от Паулы Маркс определенной доли
имущества (см. п. 49 выше), которая была заметно ниже той, которую
получил бы ребенок, рожденный в браке. Суд считает, что такое
различие, в защиту которого Правительство не выдвинуло специальных
доводов, лишено объективного и разумного оправдания (см. mutatis
mutandis п. 40 и 41 выше).
Вместе с тем Правительство заявляет, что поскольку начиная с
30 октября 1974 г. вторая заявительница приобрела такие же
имущественные права, как и законный ребенок, то нецелесообразно
заниматься рассмотрением более раннего периода времени.
Этот довод представляет собой, по сути дела, одно из
предварительных возражений Правительства, которые были изложены
выше (см. п. 26 и 27). Кроме того, Суд, равно как и Комиссия,
считает, что уже сама необходимость прибегать к процедуре
удочерения для устранения вышеуказанного неравенства является
дискриминацией. Как подчеркивают заявительницы, процедура,
использованная с этой целью в настоящем деле, обычно применяется
для установления правовых отношений между лицом и ребенком при
отсутствии родственных уз. Сам факт, что незамужняя мать вынуждена
прибегнуть к подобной процедуре для улучшения имущественного
положения своей дочери, является игнорированием кровных отношений;
это использование института усыновления в несвойственных ему
целях. Кроме того, данная процедура требует значительного времени
и достаточно сложна. Но самое главное, ребенок в этом случае
полностью зависит от действий родителей. У него нет права
обратиться в суд по вопросу собственного усыновления.
56. В отличие от "законного" ребенка Александра до 30 октября
1974 г. не обладала каким-либо правом наследования имущества
членов семьи Паулы Маркс (см. п. 49 выше). Суд не находит этому
объективных или разумных оправданий.
По мнению Правительства, причина, по которой усыновление в
принципе не предоставляет ребенку имущественных прав в отношении
родственников усыновившего, в том, что эти родственники могут не
одобрять усыновление ребенка. Суд не считает нужным принимать в
настоящее время решение по этому вопросу, поскольку видит
дискриминацию в самой необходимости для матери прибегать к
процедуре усыновления собственного ребенка (см. п. 55 выше).
57. Что касается полноты имущественных прав, на которые
претендует вторая заявительница, то здесь Суд обращает внимание на
то, что законопроект, внесенный в Сенат 15 февраля 1978 г.
(см. п. 21 выше), декларирует во имя принципа справедливости
"ликвидацию унизительного статуса "законных" и "незаконных" детей,
наследующих по закону различные доли имущества".
58. Правительство также выражает одобрение в связи с
предполагаемым расширением имущественных прав "незаконных" детей.
Однако, по его мнению, указанная реформа должна быть осуществлена
без наделения нового закона обратной силой. Доводы Правительства
сводятся к следующему. Если Суд сочтет, что некоторые нормы
бельгийского законодательства не соответствуют Конвенции, это
будет означать, что они не соответствовали Конвенции сразу же
после ее вступления в силу в отношении Бельгии (14 июня 1955 г.).
Единственный способ избежать такого вывода - это признать, что
требования Конвенции с тех пор возросли. В противном случае
результатом настоящего судебного разбирательства явится
необходимость пересмотра множества наследственных дел, тем более
что для них бельгийским законодательством установлен 30-летний
срок давности.
Суд не видит свою задачу в том, чтобы рассматривать in
abstracto являющиеся предметом жалобы законодательные нормы,
поскольку он рассматривает лишь вопрос соответствия Конвенции
жалоб Паулы и Александры Маркс (см. п. 27 выше). Конечно,
представляется неизбежным, что решение Суда выйдет за пределы
границ данного конкретного дела, тем более что отмеченные
нарушения проистекают непосредственно из законодательства, а не из
действий или мер, осуществленных конкретными лицами. Однако в
своем решении Суд не намерен ставить вопрос об отмене этих
законодательных норм. Решение Суда носит главным образом
декларативный характер и оставляет за государствами - участниками
выбор средств, которые национальные правовые системы будут
использовать для выполнения своих обязательств по статье 53.
Тем не менее у Правительства, безусловно, присутствует
очевидный интерес к сфере действия настоящего Решения. Здесь
следует отметить два общих принципа, на которые недавно указал Суд
Европейских сообществ, а именно: "необходимо тщательно учитывать
практические последствия любого судебного решения", однако "не
следует при этом вредить объективности права и компрометировать
его будущее применение, распространяя действие решений на
прошедшее время" (Решение по делу Дефренн против Сабены
от 8 апреля 1976 г. с. 480). Европейский суд по правам человека
толкует положение Конвенции с точки зрения условий сегодняшнего
дня, однако различия в отношениях к "законным" и "незаконным"
детям, например, в вопросах наследственных прав, в течение долгих
лет считались допустимыми и нормальными во многих странах - членах
Конвенции (см. mutatis mutandis п. 41 выше). Путь к уравниванию в
правах был медленным. В прошлом также имело место обращение к
Конвенции с целью ускорить внесение изменений в соответствующие
национальные законодательства. Так, 22 декабря 1967 г. Комиссия
отклонила в соответствии со статьей 27 п. 2 жалобу (N 2775/67), в
которой оспаривались статьи 757 и 908 бельгийского Гражданского
кодекса. Позже Комиссия, кажется, более не сталкивалась с такого
рода вопросами вплоть до 1974 г. (жалоба N 6833/74 Паулы и
Александры Маркс). С учетом этих обстоятельств принцип правовой
определенности, который неотъемлемо присущ праву Конвенции и праву
сообщества, позволит Бельгии не прибегать к пересмотру судебных
решений или ситуаций, имевших место до принятия настоящего
Судебного решения. Более того, аналогичные решения уже приняты в
некоторых странах - участницах Конвенции, где действуют
конституционные суды. Публичное право этих стран ограничивает
возможность принятия конституционными судами решений, имеющих
обратную силу.
59. С учетом вышеизложенного Суд считает, что Александра Маркс
является жертвой нарушения статьи 14 в сочетании со статьей 8
Конвенции в силу как ограничения ее прав на получение имущества от
своей матери, так и полного отсутствия у нее прав на наследование
по закону имущества ее ближайших родственников по материнской
линии.
2. Наследственные права Паулы Маркс
60. С 29 октября 1973 г. (признание дочери) по 30 октября
1974 г. (ее удочерение) первая заявительница обладала лишь
ограниченным правом на распоряжение своим имуществом в пользу
дочери (см. п. 49 выше). Она обратилась с жалобой на нарушение
статьи 8 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1, взятых в каждом
случае как отдельно, так и в сочетании со статьей 14.
a) О предполагаемом нарушении статьи 8 Конвенции, взятой
отдельно и в сочетании со статьей 14
61. Как было указано Судом ранее, статья 8 Конвенции имеет
прямое отношение к рассматриваемому вопросу (п. 51 и 52 выше). Тем
не менее статья 8 не гарантирует матери полную свободу в отношении
дарения или завещания своего имущества собственному ребенку,
поскольку данная статья в принципе оставляет за странами - членами
Конвенции право выбора необходимых средств, которые позволили бы
каждому вести нормальную семейную жизнь (см. п. 31 выше). Свобода
распоряжаться своим имуществом не является совершенно необходимой
для нормальной семейной жизни. Следовательно, ограничения, на
которые жалуется Паула Маркс, сами по себе не противоречат
Конвенции, но только если рассматривать эти ограничения вне связи
с породившими их причинами.
62. С другой стороны, различия между правовым положением
замужних и незамужних матерей действительно создают проблему.
Правительство не выдвинуло специальных доводов в защиту такого
|
