ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 25 июля 2005 года
Дело N 32-о05-26СП
(извлечение)
Саратовским областным судом с участием присяжных заседателей 11
марта 2005 г. осуждены: Самородов по ч. 3 ст. 30, п. п. "а", "ж",
"и" ч. 2 ст. 105, ст. 213, ч. 1 ст. 222, ч. 3 ст. 33, ч. 1 ст.
327, ч. 3 ст. 30, ч. 3 ст. 159 УК РФ; Казаков по ч. 3 ст. 30, п.
п. "а", "ж", "и" ч. 2 ст. 105 УК РФ; Пронин по ч. 3 ст. 30 и п. п.
"а", "ж", "и" ч. 2 ст. 105 УК РФ.
Самородов, Казаков и Пронин признаны виновными в том, что 22
мая 2003 г. около 22 час., имея при себе огнестрельное оружие,
совершили покушение на убийство четырех человек по
предварительному сговору группой лиц из хулиганских побуждений.
Кроме того, Самородов 22 апреля 2003 г. совершил хулиганство с
применением оружия и предметов, используемых в качестве оружия,
группой лиц по предварительному сговору; организовал подделку
иного официального документа (трудовой книжки), предоставляющего
права, в целях его использования; совершил покушение на
мошенничество путем обмана, направленное на хищение чужого
имущества в крупном размере.
В кассационных жалобах осужденные и адвокаты просили приговор
отменить, дело направить на новое судебное рассмотрение, указывая
на то, что в ходе судебного разбирательства нарушались права
стороны защиты, которой не была предоставлена возможность
исследовать причины непоследовательности и противоречивости
показаний потерпевших Андросова, Марченко, отказано в истребовании
и приобщении к делу материалов из УБОП ГУВД о принадлежности
потерпевших к организованной преступной группировке, заключений
специалистов (психологов и баллистов). Кроме того, вопросы перед
присяжными заседателями поставлены в непонятных формулировках и
фактически требовали юридической оценки; перед присяжными
исследовалось недопустимое доказательство: протокол опознания
Самородова потерпевшими Алибековым, Марченко, Андросовым; в
протоколе отсутствуют сведения о лицах, фотографии которых
предъявлены на опознание; отказано в назначении почерковедческой
экспертизы, в исследовании документов о том, что Самородов
обращался в лечебное учреждение по поводу тяжелого заболевания;
вердикт содержит противоречие, которое заключается в разном
количестве проголосовавших в ответах "за" и "против" по первому и
второму вопросам; государственный обвинитель не представил защите
перечень доказательств, которые он намеревался исследовать перед
присяжными заседателями; в присутствии присяжных были оглашены
признанные недопустимыми доказательства: протокол опознания
Казакова Андросовым; до присяжных были доведены сведения о
судимостях Казакова и Самородова; следователи до допроса их в
судебном заседании находились в кабинете судьи;
председательствующий в напутственном слове исказил показания
Алибекова, отметив, что во время следствия последний опознал
Пронина и Казакова, хотя потерпевший заявлял, что он не может
утверждать, были они на месте преступления или нет; суд
необоснованно отказал в назначении экспертиз.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 25 июля
2005 г. кассационные жалобы оставила без удовлетворения, указав
следующее.
С доводами жалоб о том, что протоколы опознаний Самородова
потерпевшими Алибековым, Марченко, Андросовым являются
недопустимыми доказательствами в связи с отсутствием в материалах
дела сведений о лицах, фотографии которых представлены на
опознание, согласиться нельзя.
Так, суд, отказывая в ходатайстве защиты о признании этих
доказательств недопустимыми, обоснованно указал, что в
соответствии с правилами ст. ст. 166 и 193 УПК РФ не требуется,
чтобы при производстве опознаний по фотографиям отражались
сведения о других лицах, фотографии которых предъявлены для
опознания.
Нельзя согласиться с доводом в жалобах о том, что Марченко до
опознания не была допрошена о приметах опознаваемого лица. Как
видно из материалов дела, до проведения следственного действия
(опознания) Марченко была допрошена об обстоятельствах, при
которых она видела лица напавших на нее, и назвала приметы. При
опознании Марченко указала на фотографию Самородова как на лицо,
совершившее на нее нападение, и назвала приметы, по которым она
опознала его.
По обстоятельствам проведенного опознания был допрошен в суде
понятой Чепис, подтвердивший процедуру данного следственного
действия. В суде также проверялась версия защиты о
заинтересованности Чеписа, но она не нашла своего подтверждения.
После допроса свидетеля Хансвярова в судебном заседании суд по
ходатайству государственного обвинителя обоснованно в соответствии
с требованиями ч. 3 ст. 281 УПК РФ огласил его показания, данные в
ходе предварительного следствия. Показания Хансвярова являются
допустимым доказательством.
Суд обоснованно отказал защите в приобщении к материалам дела
заключения специалиста Игнатова как полученное вне рамок уголовно-
процессуального закона. Кроме того, специалист Игнатов по
ходатайству защиты был допрошен по интересовавшим ее вопросам, и
присяжные заседатели имели возможность оценить показания данного
специалиста.
Не подлежали исследованию перед присяжными заседателями
сведения, не имеющие отношения к предъявленным обвинениям:
информация о причастности к преступным группировкам, информация по
обстоятельствам, имевшим место в 2004 году.
Отказывая в ходатайстве Самородова о назначении
почерковедческой экспертизы, суд правильно указал на то, что
Самородов обвинялся в организации подделки документов, а не в
личном изготовлении подложных документов.
Перед присяжными заседателями по ходатайству защиты была
исследована справка об инвалидности Самородова, находящаяся в
материалах пенсионного дела.
Права осужденных и защиты по предоставлению доказательств и
исследованию их в суде не нарушались.
Доводы жалоб о том, что вызванные в суд следователи для допроса
их в судебном заседании находились в кабинете судьи, не
соответствуют действительности, что нашло свое подтверждение в
постановлении при разрешении отвода судье, заявленного подсудимым
Самородовым. Как видно из материалов дела, свидетели - следователи
Ш. и П. допрашивались в суде 13 января 2005 г. Согласно протоколу
судебного заседания никто из осужденных и их защитников перед
допросом данных свидетелей не заявлял о нахождении свидетелей в
кабинете судьи.
Ссылка в жалобе осужденного Пронина на то, что суд не обеспечил
его защите условия для реализации прав по предоставлению
доказательств, ничем не подтверждена.
В присутствии присяжных заседателей не исследовались
обстоятельства, которые запрещены уголовно-процессуальным законом.
Суд обоснованно в соответствии со ст. 335 УПК РФ отклонил
ходатайство защиты об исследовании в присутствии присяжных
заседателей вопросов, связанных с допустимостью доказательств.
Нарушений требований ч. 4 ст. 271 УПК РФ судом не допущено. Суд
не отказывал в удовлетворении ходатайств осужденных и их
защитников о допросе в судебном заседании свидетелей и
специалистов, явившихся по инициативе сторон.
Исследование в суде заключений экспертов, протоколов осмотра
председательствующий подробно мотивировал в постановлении, в том
числе и с учетом возражений со стороны защиты. Основания признать
данное решение судьи необоснованным у кассационной инстанции не
имеется.
Довод жалоб о том, что присутствие в судебном заседании
работников ОМОНа оказало на присяжных заседателей давление,
надуман и не подтвержден материалами дела. В деле нет никаких
сведений, которые могли бы указывать на негативное воздействие на
присяжных заседателей.
В подготовительной части судебного следствия государственный
обвинитель предложил исследовать перечень доказательств, который
изложен в обвинительном заключении: допросить потерпевших,
свидетелей, подсудимых, исследовать письменные материалы дела. То,
что государственный обвинитель не представил список доказательств
и не конкретизировал каждое доказательство, не является
нарушением. В соответствии с ч. 2 ст. 335 УПК РФ во вступительном
заявлении государственный обвинитель излагает существо
предъявленного обвинения и предлагает порядок исследования
представленных им доказательств.
Данных об ошибочном исключении из судебного разбирательства
допустимых доказательств либо об исследовании в суде
доказательств, полученных с нарушением закона, не имеется.
При постановке вопросов перед присяжными заседателями судом
соблюдены требования ст. ст. 338, 339 УПК РФ.
С учетом результатов судебного следствия, прений сторон и
поддержанного государственным обвинителем обвинения судьей были
сформулированы и поставлены перед присяжными заседателями вопросы
в понятных формулировках, не требующих юридической оценки.
Необходимость в постановке нескольких вопросов вместо основных
отсутствовала. Поставленные перед присяжными заседателями вопросы
позволяли дать ответы о доказанности или недоказанности обвинения,
о виновности или невиновности подсудимых в предъявленных им
обвинениях. В напутственном слове председательствующий разъяснил
коллегии присяжных заседателей, что в случае недоказанности какого-
либо преступного действия, которое вменено в вину подсудимым,
присяжные вправе дать ответ: "Да, доказано, за исключением тех или
иных действий или обстоятельств" - и указать в своем ответе на
вопрос, какие именно действия не доказаны. При отрицательном
ответе на вопрос в целом старшина пишет: "Нет, не доказано".
Результаты голосования присяжных заседателей при ответах на
вопросы не содержат противоречивых ответов.
Напутственное слово, с которым председательствующий обратился к
присяжным заседателям, соответствует требованиям ст. 340 УПК РФ, в
нем не выражено в какой-либо форме мнение председательствующего
судьи по вопросам, поставленным перед коллегией присяжных
заседателей.
Нарушений принципа состязательности в судебном заседании не
допущено, исследованы все существенные для исхода дела
доказательства. Необоснованных отказов осужденным в исследовании
доказательств, которые могли иметь существенное значение для
исхода дела, не усматривается.
Из протокола судебного заседания следует, что со стороны
председательствующего судьи не проявлялись предвзятость или
заинтересованность по делу и не ущемлялись права подсудимых и
защиты.
|
