[неофициальный перевод] <*>
ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА
ПЕРВАЯ СЕКЦИЯ
ДЕЛО "СИТКОВ (SITKOV) ПРОТИВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ"
(Жалоба N 55531/00)
(Страсбург, 5 октября 2006 года)
--------------------------------
<*> Перевод предоставлен Уполномоченным Российской Федерации
при Европейском суде по правам человека.
В деле "Ситков против Российской Федерации" Европейский суд по
правам человека (Первая секция), заседая Палатой в составе:
Х.Л. Розакиса, Председателя Палаты,
Н. Ваич,
А. Ковлера,
Э. Штейнер,
Х. Гаджиева,
Д. Шпильманна,
С.Э. Йебенса, судей,
а также при участии С. Нильсена, Секретаря Секции Суда,
посовещавшись за закрытыми дверями 12 декабря 2006 г.,
вынес следующее Постановление:
ПРОЦЕДУРА
1. Дело было инициировано жалобой N 55531/00, поданной против
властей Российской Федерации в Европейский суд в соответствии со
статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод
(далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Ситковым
Анатолием Ивановичем 7 февраля 2000 г.
2. Интересы заявителя, которому была предоставлена правовая
помощь, представляла Липцер Е.Л., адвокат, практикующая в г.
Москве. Власти Российской Федерации были представлены
Уполномоченным Российской Федерации при Европейском суде по правам
человека П.А. Лаптевым.
3. Заявитель утверждал, что вынесенное в его пользу и
вступившее в законную силу Судебное решение было отменено
Верховным судом Российской Федерации в порядке надзора в нарушение
пункта 1 статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.
Он также утверждал, что длительность рассмотрения его иска о
компенсации вреда против службы судебных приставов превысила
разумный срок, установленный пунктом 1 статьи 6 Конвенции, и что
он не располагал в связи с этим эффективным средством правовой
защиты.
4. Решением от 9 ноября 2004 г. Европейский суд признал жалобу
частично приемлемой для рассмотрения по существу.
ФАКТЫ
I. Обстоятельства дела
5. Заявитель родился в 1948 году и проживает в г. Москве.
A. Гражданский иск к частной компании
и последующее исполнительное производство
6. В 1996 году заявитель заключил договор страхования
относительно его садового дома. Страховщик - частная компания
(далее - компания <*>) - выплатил только часть требуемой
заявителем суммы. Заявитель подал против компании иск, требуя
выплаты остальной суммы. 5 декабря 1997 г. Лефортовский районный
суд г. Москвы обязал страховщика выплатить в пользу заявителя
86621 рубль.
--------------------------------
<*> Так в тексте. Речь идет об АООТ Страховая компания
"Национальный страховой альянс" (прим. переводчика).
7. 18 декабря 1997 г. по ходатайству заявителя Лефортовский
районный суд г. Москвы наложил арест на счета компании в частном
банке "Юниксбанк". Как следует из выписки из счета,
предоставленной "Юниксбанком", на 29 декабря 1997 г. компания
имела на своем счету 14991 рубль. Однако нет никакого указания на
то, что эти деньги на счету были когда-либо изъяты.
8. Решение от 5 декабря 1997 г. было оставлено без изменения
Определением судебной коллегии по гражданским делам Московского
городского суда от 16 января 1998 г. Затем Лефортовский районный
суд г. Москвы выдал исполнительный лист против компании. 26 января
1998 г. исполнительный документ был направлен на исполнение.
9. 28 января 1998 г. судебный пристав-исполнитель вынес
Постановление о возбуждении исполнительного производства. 2
февраля 1998 г. судебный пристав направил запрос в налоговую
инспекцию о предоставлении информации о счетах и имуществе
компании. Налоговая инспекция проинформировала службу судебных
приставов, что на 1 октября 1997 г. компания задекларировала
350000 рублей наличными и 12274 рубля на счетах в трех частных
банках. По информации налоговой инспекции, в своем последнем
налоговом отчете компания также задекларировала 98507000 рублей в
качестве оборотного капитала, 116534000 рублей в нематериальных
активах и 24804000 рублей в счетах к получению.
10. 11 февраля 1998 г. судебный пристав прибыл в офис компании
по адресу, указанному в официальных документах компании, но по
данному адресу не было обнаружено никакой собственности, которая
бы принадлежала компании. В тот же день исполнительное
производство было прекращено на основании отсутствия имущества у
должника.
11. На следующий день заявитель обратился в Лефортовский
районный суд г. Москвы с жалобой на действия судебного пристава.
Он жаловался на то, что судебный пристав не предпринял необходимых
мер для установления и изъятия собственности компании. 23 февраля
1998 г. Лефортовский районный суд г. Москвы вынес Решение в пользу
заявителя. Суд установил, что судебный пристав не удержал
соответствующую сумму долга ответчика с банковского счета в
"Юниксбанке". Суд также установил, что судебный пристав нарушил
ряд процессуальных норм, в частности, он не проинформировал
заявителя о возбуждении исполнительного производства. Суд обязал
судебного пристава исполнить Решение, постановленное в пользу
заявителя.
12. По делу заявителя был назначен новый судебный пристав.
Однако он не обнаружил никаких денежных средств на двух банковских
счетах ответчика, в том числе в "Юниксбанке". Исполнительное
производство было прекращено 18 марта 1998 г.
13. Заявитель обжаловал прекращение исполнительного
производства. 18 мая 1998 г. Лефортовский районный суд г. Москвы
отменил Постановление судебного пристава от 18 марта 1998 г. Суд
установил, в частности, что судебный пристав не установил
действительный адрес компании и место нахождения ее собственности.
24 июня 1998 г. кассационная жалоба судебного пристава на
Определение Лефортовского районного суда г. Москвы от 18 мая 1998
г. была оставлена Московским городским судом без удовлетворения.
14. 16 ноября 1998 г. судебным приставом-исполнителем
прекращено исполнительное производство ввиду отсутствия у должника
имущества. Заявитель не обжаловал указанное Постановление.
B. Иск о компенсации ущерба против службы
судебных приставов-исполнителей
15. 16 апреля 1998 г. заявитель обратился в суд с исковым
заявлением о возмещении убытков к Министерству юстиции Российской
Федерации, в ведении которого находится служба судебных
приставов-исполнителей. 10 марта 1999 г. Пресненский районный суд
г. Москвы признал службу судебных приставов-исполнителей
ответственной за неисполнение Судебного решения Лефортовского
районного суда г. Москвы от 5 декабря 1997 г., оставленного без
изменения Определением от 16 января 1998 г. Суд присудил заявителю
сумму в размере 86621 рублей, то есть ту сумму, которая изначально
истребовалась заявителем со страховой компании. Указанное Судебное
решение обжаловано не было и вступило в силу 20 марта 1999 г. Оно
было передано в службу судебных приставов-исполнителей для
исполнения.
16. 29 июля 1999 г. прокурор г. Москвы принес в Московский
городской суд протест в порядке надзора на Судебное решение
Пресненского районного суда г. Москвы от 10 марта 1999 г. Прокурор
г. Москвы также приостановил исполнительное производство. Своим
Постановлением от 16 сентября 1999 г. президиум Московского
городского суда оставил Решение Пресненского районного суда г.
Москвы от 10 марта 1999 г. без изменения, а протест прокурора -
без удовлетворения.
17. 28 января 2000 г. заместитель Генерального прокурора
Российской Федерации принес протест в порядке надзора на Решение
Пресненского районного суда г. Москвы от 10 марта 1999 г. в
Верховный суд Российской Федерации. Он утверждал, inter alia, что
Пресненский районный суд г. Москвы должен был возложить
ответственность за неисполнение Судебного решения не на
Министерство юстиции Российской Федерации, а на Федеральное
казначейство.
18. 29 февраля 2000 г. Верховный суд Российской Федерации
удовлетворил протест прокурора и отменил Судебное решение от 10
марта 1999 г. в первую очередь на том основании, что суд первой
инстанции не установил связи между предполагаемым ненадлежащим
исполнением своих служебных обязанностей судебными
приставами-исполнителями и ущербом, предположительно причиненным
заявителю. Дело было направлено на новое рассмотрение в
Пресненский районный суд г. Москвы.
19. Заявитель указал, что после отмены Решения от 10 марта
1999 г. Верховным судом Российской Федерации судебные заседания
неоднократно откладывались, в основном по причине неявки ответчика
в суд.
20. 3 апреля 2001 г. Пресненский районный суд г. Москвы
отказал заявителю в удовлетворении его требований. Суд не
установил ответственности службы судебных приставов за
неисполнение Судебного решения. 20 июля 2001 г. Московский
городской суд, рассмотрев дело в кассационном порядке, отменил
Судебное решение от 3 апреля 2001 г. и направил дело на новое
рассмотрение в Пресненский районный суд г. Москвы.
21. 18 января 2002 г. Пресненский районный суд г. Москвы вновь
отказал заявителю в удовлетворении его требований. Суд указал, что
заявитель был лишен своего имущества не в результате действий
службы судебных приставов. Хотя суд и подтвердил, что действия
сотрудников службы судебных приставов препятствовали получению
заявителем денежных средств, он заявил, что действия сотрудников
службы судебных приставов "только препятствовали компенсации
ущерба", а "не причинили ущерб".
22. Заявитель обжаловал указанное Судебное решение. Своим
Определением от 5 марта 2002 г. Пресненский районный суд г. Москвы
отказал заявителю в принятии его кассационной жалобы к
рассмотрению ввиду неуплаты им государственной пошлины. Заявитель
обжаловал указанное Определение, утверждая, что он был освобожден
от уплаты государственной пошлины. 22 мая 2002 г. без изменения.
Московский городской суд оставил Определение от 5 марта 2002 г.
без изменения. Однако 19 сентября 2002 г. президиумом Московского
городского суда указанное Определение было отменено на основании
того, что заявитель должен был быть освобожден от уплаты
государственной пошлины.
23. 28 ноября 2002 г. Московский городской суд рассмотрел
кассационную жалобу заявителя. Он оставил Решение Пресненского
районного суда г. Москвы от 18 января 2002 г. без изменения.
Московский городской суд повторил, что действия сотрудников службы
судебных приставов не были причиной утраты заявителем его
имущества, и эти действия могли рассматриваться только как
препятствовавшие полной компенсации ущерба, причиненного страховой
компанией.
II. Соответствующее национальное законодательство
24. Статья 46 Конституции Российской Федерации устанавливает,
что действия или бездействие органов государственной власти могут
быть обжалованы в судебном порядке. Согласно Федеральному закону
от 21 июля 1997 г. "Об исполнительном производстве" любое решение
судебных приставов-исполнителей может быть оспорено в судебном
порядке в течение 10 дней с момента, когда лицо узнало о таком
решении (часть первая статьи 90). Статья 19 и часть вторая статьи
90 указанного Федерального закона устанавливают, что ущерб,
причиненный судебными приставами, должен быть компенсирован в
соответствии с общими правилами о гражданской ответственности.
25. Подробные сведения о надзорном производстве см. в
Постановлении Европейского суда по делу "Рябых против Российской
Федерации" (Ryabykh v. Russia) от 24 июля 2003 г., жалоба N
52854/99, з 31 - 40.
ПРАВО
I. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 6
Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции в связи
с надзорным судопроизводством
26. Заявитель утверждал, что отмена 29 февраля 2000 г. в
порядке надзора вступившего в законную силу Судебного решения от
10 марта 1999 г. нарушила его право на справедливое судебное
разбирательство, гарантированное пунктом 1 статьи 6 Конвенции, и
на уважение собственности, гарантированное статьей 1 Протокола N 1
к Конвенции.
В пункте 1 статьи 6 Конвенции в части, имеющей отношение к
настоящему делу, закреплено следующее:
"Каждый в случае спора о его гражданских правах и
обязанностях... имеет право на справедливое... разбирательство
дела в разумный срок... судом..."
В статье 1 Протокола N 1 к Конвенции указано:
"Каждое физическое или юридическое лицо имеет право на
уважение своей собственности. Никто не может быть лишен своего
имущества иначе как в интересах общества и на условиях,
предусмотренных законом и общими принципами международного права.
Предыдущие положения не умаляют права государства обеспечивать
выполнение таких законов, какие ему представляются необходимыми
для осуществления контроля за использованием собственности в
соответствии с общими интересами или для обеспечения уплаты
налогов или других сборов или штрафов".
27. Власти Российской Федерации утверждали, что имелись
достаточные правовые основания для отмены Решения Пресненского
районного суда г. Москвы от 10 марта 1999 г. Пресненский районный
суд г. Москвы признал ответственность службы судебных
приставов-исполнителей за неисполнение Судебного решения от 5
декабря 1997 г. Однако этот вывод был ошибочен. В действительности
Решение от 5 декабря 1997 г. не было исполнено из-за банкротства
страховой компании, а не из-за халатности судебных
приставов-исполнителей, как полагал заявитель.
28. Заявитель оспорил эти доводы. Его доводы в части,
касающейся признанных приемлемыми жалоб, можно кратко изложить
следующим образом. Решение от 5 декабря 1997 г., оставленное без
изменения 16 января 1998 г., не было исполнено из-за небрежного
отношения судебных приставов-исполнителей. 18 декабря 1997 г. по
ходатайству заявителя Лефортовский районный суд г. Москвы вынес
Постановление о наложении ареста на банковский счет
компании-ответчика. Однако, несмотря на Судебное постановление,
счет арестован не был. В результате у компании было время, чтобы
снять деньги со счета. Более того, служба судебных приставов не
предприняла необходимых мер для установления и наложения ареста на
другое имущество компании. Таким образом, ответственность за
неисполнение Судебного решения от 5 декабря 1997 г., оставленного
без изменения 16 января 1998 г., полностью лежит на государстве, а
Решение Пресненского районного суда г. Москвы от 10 марта 1999 г.
было правильным. Далее заявитель утверждал, что отмена Судебного
решения от 10 марта 1999 г. Верховным судом Российской Федерации
нарушила принцип правовой определенности, закрепленный в статье 6
Конвенции.
A. Статья 6 Конвенции
29. Европейский суд напоминает, что 10 марта 1999 г.
Пресненский районный суд г. Москвы удовлетворил иск заявителя и
присудил ему определенную сумму, подлежащую взысканию с органа
государственной власти. Это Решение не было обжаловано ответчиком
в обычном порядке в суд надзорной инстанции. Однако через четыре
месяца после вступления Постановления в законную силу оно было
опротестовано прокурором г. Москвы в порядке надзора. Протест был
отклонен. Через шесть месяцев прокурор г. Москвы снова попытался
отменить Судебное решение от 10 марта 1999 г., утверждая, что
нижестоящий суд ошибочно установил ответственность судебных
приставов-исполнителей за неисполнение Судебного решения против
страховой компании. На этот раз протест был удовлетворен, а дело
направлено на новое рассмотрение. В результате нового судебного
разбирательства иск заявителя был отклонен как необоснованный.
30. Европейский суд полагает, что данное дело аналогично делу
"Рябых против Российской Федерации", упомянутому выше, в котором
отмечено:
"51. Относительно сути жалобы, Европейский суд напомнил, что
право на судебное разбирательство, гарантированное пунктом 1
статьи 6 Конвенции, должно толковаться в свете преамбулы к
Конвенции, в которой, в соответствующей ее части, верховенство
права признается частью общего наследия Договаривающихся
государств. Одним из основополагающих аспектов верховенства права
является принцип правовой определенности, который, среди прочего,
требует, чтобы принятое судами окончательное решение не могло бы
быть оспорено (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского
суда по делу "Брумареску против Румынии", з 61).
...
54. Европейский суд отметил, что пересмотр Судебного
постановления от 8 июня 1998 г. в порядке надзора был инициирован
Председателем Белгородского областного суда, который не являлся
стороной в судебном разбирательстве, обладающим указанными
полномочиями в силу положений статей 319 и 320 Гражданского
процессуального кодекса. Как в ситуации, связанной с правом
Румынии в деле "Брумареску против Румынии", осуществление
Председателем областного суда этого полномочия не было ограничено
во времени, так что судебные постановления могли быть оспорены на
протяжении неопределенного срока.
55. Европейский суд напомнил, что пункт 1 статьи 6 Конвенции
закрепляет за каждым в случае спора о его гражданских правах и
обязанностях право на разбирательство дела судом. Таким образом,
это положение закрепляет право на "разбирательство дела судом", в
котором право на доступ к правосудию, то есть право на подачу в
суд иска по гражданским делам, составляет лишь один из аспектов.
Однако это право было бы иллюзорным, если бы в правовой системе
Договаривающейся Стороны было бы закреплено, что окончательное,
имеющее обязательную юридическую силу судебное постановление
являлось бы недействующим в ущерб одной из сторон. Немыслимо,
чтобы в пункте 1 статьи 6 Конвенции были бы детально описаны
процессуальные гарантии, предоставляемые сторонам в справедливом,
публичном и безотлагательном судебном процессе, и не защищался бы
процесс приведения судебных постановлений в исполнение;
составление статьи 6 Конвенции таким образом, чтобы она
регулировала бы только доступ к правосудию и процесс
судопроизводства, вероятно, привело бы к ситуации, несовместимой с
принципом верховенства права, который Договаривающиеся государства
обязались соблюдать, когда ратифицировали Конвенцию (см.
Постановление Европейского суда по делу "Хорнсби против Греции"
(Hornsby v. Greece) от 19 марта 1997 г., Reports 1997-II, p. 510,
з 40).
Европейский суд посчитал, что право стороны в процессе на
судебное разбирательство также было бы иллюзорным, если бы в
правовой системе Договаривающейся Стороны было бы закреплено, что
окончательное, имеющее обязательное юридическую силу судебное
постановление могло бы быть отменено вышестоящим судом по
заявлению государственного должностного лица".
31. Кроме того, в деле "Совтрансавто" против Украины" (жалоба
N 48553/99, ECHR 2002-VII, з 77) Европейский суд установил, что:
"...судебная система, устанавливающая процедуру принесения
протеста и, стало быть, возможность отмены в любое время любого
окончательного решения, как установлено в настоящем деле, как
таковая несовместима с принципом обеспечения судебной
деятельности, который является одним из основополагающих элементов
верховенства права по смыслу пункта 1 статьи 6 Конвенции, принимая
во внимание упоминавшееся выше Постановление по делу "Брумареску
против Румынии".
32. Обращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский
суд отмечает, что Решение нижестоящего суда в пользу заявителя
было отменено в порядке надзора. Основной причиной повторного
рассмотрения дела была необходимость переоценить обстоятельства
дела, а именно - заново рассмотреть, имелась или нет
причинно-следственная связь между ошибками судебных
приставов-исполнителей и неисполнением Судебного решения против
частной компании. Протест был принесен должностным лицом, не
являвшимся участником судебного процесса, чье полномочие по
принесению такого протеста не было ограничено во времени.
33. Принимая во внимание указанные обстоятельства, Европейский
суд не усматривает оснований отступить от выводов указанных
постановлений и полагает, что имело место нарушение пункта 1
статьи 6 Конвенции в связи с отменой вступившего в законную силу
Судебного решения по делу заявителя.
B. Статья 1 Протокола N 1 к Конвенции
34. Европейский суд также повторяет, что присужденная Решением
суда задолженность может рассматриваться как "имущество" по смыслу
статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции (см. среди других примеров
Постановление Европейского суда по делу "Бурдов против Российской
Федерации", жалоба N 59498/00, ECHR 2002-III, з 40). Отмена такого
Судебного решения, после того как оно вступило в законную силу и
не может быть обжаловано, является вмешательством в право лица, в
пользу которого вынесено Судебное решение, на уважение его
собственности (см. приведенное выше Постановление Европейского
суда по делу "Брумареску против Румынии" (Brumarescu v. Romania),
з 74). В деле "Трегубенко против Украины" (Tregubenko v. Ukraine)
(Постановление Европейского суда от 2 ноября 2004 г., жалоба N
61333/00, з 46 et seq.) Европейский суд установил нарушение статьи
1 Протокола N 1 к Конвенции в том, что отмена вступившего в
законную силу Судебного решения о присуждении заявителю имущества
являлась непропорциональным вмешательством в право заявителя на
уважение его собственности. Европейский суд отклонил доводы
властей государства-ответчика о том, что отмена была оправдана
необходимостью исправления судебной ошибки, допущенной нижестоящим
судом (з 54 - 55).
35. Обращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский
суд отмечает, что, удовлетворив протест заместителя Генерального
прокурора Российской Федерации, Верховный суд Российской Федерации
свел на "нет" весь судебный процесс, который завершился вынесением
вступившего в законную силу и обязательного к исполнению Судебного
решения и, таким образом, нарушил принцип недопустимости
пересмотра однажды решенного дела (res judicata). Изложенная
властями Российской Федерации причина пересмотра дела, а именно
необходимость исправления судебной ошибки, являлась той же самой,
что и в приведенном деле "Трегубенко против Российской Федерации"
(см. з 54). Поэтому Европейский суд не усматривает оснований
отступать от своей позиции, изложенной в упомянутых делах "Рябых
против Российской Федерации", "Трегубенко против Российской
Федерации" и последующих. Европейский суд приходит к выводу, что
отмена в порядке надзора Судебного решения от 10 марта 1999 г. в
целях исправления предполагаемой судебной ошибки являлась
неоправданным вмешательством в право заявителя на уважение его
собственности, гарантированное статьей 1 Протокола N 1 к
Конвенции. Следовательно, имело место нарушение указанного
положения.
II. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции
в связи с чрезмерной длительностью судебного разбирательства
36. Заявитель также утверждал, что длительность судебного
рассмотрения его иска о компенсации ущерба, причиненного службой
судебных приставов-исполнителей, превысила требование разумного
срока. Он ссылался на пункт 1 статьи 6 Конвенции, приведенный
выше.
37. Власти Российской Федерации утверждали, что, с учетом
вовлеченных инстанций, общий срок рассмотрения дела не являлся
неразумным. Заявитель оспорил мнение властей. Он утверждал, что
рассматриваемое дело не было особо сложным. Если бы Судебное
решение от 5 декабря 1997 г., оставленное без изменения 16 января
1998 г., было должным образом исполнено, последующие процедуры не
заняли бы столько времени. За задержки в производстве по делу
после даты отмены Судебного решения также несут ответственность
власти Российской Федерации.
38. Европейский суд отмечает, что судебное разбирательство
началось 16 апреля 1998 г., когда заявитель подал иск против
службы судебных приставов-исполнителей. Первый раз судебное
разбирательство завершилось вынесением в пользу заявителя
Судебного решения от 10 марта 1999 г., которое вступило в силу 20
марта 1999 г. После вынесения в пользу заявителя Судебного решения
было начато исполнительное производство. Однако оно было
приостановлено в июле 1999 г., когда прокуратура г. Москвы сделала
первую попытку отменить Судебное решение в порядке надзора. В
январе 2000 г. Генеральная прокуратура Российской Федерации еще
раз опротестовала Судебное решение от 10 марта 1999 г., что
привело к Решению от 29 февраля 2000 г. о повторном рассмотрении
дела, которое длилось до 28 ноября 2002 г., когда Московский
городской суд вынес окончательное определение по делу. Оценивая
общую длительность судебного разбирательства, Европейский суд
полагает, что хотя она в решающей степени была обусловлена
процедурами надзорного судопроизводства, этот вопрос сам по себе
привел к установлению нарушения пункта 1 статьи 6 Конвенции (см.
выше). Следовательно, поскольку Европейский суд уже рассмотрел
этот вопрос, нет необходимости повторно рассматривать эти факты в
свете требования "разумного срока", установленного пунктом 1
статьи 6 Конвенции.
III. Предполагаемое нарушение статьи 13
Конвенции в связи с предполагаемым отсутствием
эффективных средств правовой защиты
39. Заявитель утверждал, что не располагал эффективным
средством правовой защиты в связи с длительностью судебного
рассмотрения его гражданского иска. Он ссылался на статью 13
Конвенции, которая звучит следующим образом:
"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей
Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой
защиты в государственном органе, даже если это нарушение было
совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".
40. Власти Российской Федерации не представили отдельных
замечаний по статье 13 Конвенции, но настаивали, что "без
достаточных оснований заявитель ссылается на нарушение его прав,
связанных с требованием "разумного срока". Заявитель настаивал,
что не располагал эффективным средством для ускорения производства
по делу.
41. Европейский суд повторяет, что в данных обстоятельствах
основным фактором, который повлиял на общий срок рассмотрения иска
против службы судебных приставов-исполнителей, было решение суда
надзорной инстанции, которое не подлежало обжалованию (см. выше;
см. также Решение Европейского суда по вопросу приемлемости по
делу "Сардин против Российской Федерации" от 12 февраля 2004 г.,
жалоба N 69582/01). Однако в данном деле вопрос о длительности
судопроизводства был поглощен установлением нарушения статьи 6
Конвенции в связи с пересмотром дела в порядке надзора,
Европейский суд полагает, что таким же образом следует рассмотреть
и жалобу на нарушение статьи 13 Конвенции. Ввиду своего вывода о
том, что надзорное судопроизводство лишило заявителя "права на
суд" (см. выше з 29 - 33), Европейский суд считает, что нет
необходимости отдельно рассматривать жалобу на отсутствие
эффективных средств правовой защиты в связи с процедурой,
последовавшей за пересмотром дела в порядке надзора.
IV. Применение статьи 41 Конвенции
42. Статья 41 Конвенции гласит:
"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или
Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся
Стороны допускает возможность лишь частичного устранения
последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости,
присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".
A. Материальный ущерб и моральный вред
1. Доводы сторон
43. Заявитель утверждал, что из-за халатного отношения
судебных приставов-исполнителей он не получил 76621 рубль по
Судебному решению от 5 декабря 1997 г. Он также утверждал, что эта
сумма должна была быть увеличена согласно показаниям прожиточного
минимума за соответствующий период. Заявитель представил письмо из
Московского городского комитета государственной статистики,
содержащее статистическую информацию о прожиточном минимуме в г.
Москве. Заявитель полагал, что "основной долг" должен был
составлять 598221 рубль.
44. Заявитель также требовал выплаты пени за просрочку выплаты
компенсации за его садовый дом в размере, обусловленном его
страховкой. По словам заявителя, размер пени должен был бы
увеличиваться в зависимости от минимального прожиточного уровня.
Согласно его расчетам, к 2005 г. размер пени составил бы 13397198
рублей.
45. В итоге заявитель требовал 375372 евро в качестве
компенсации материального ущерба.
46. Заявитель также требовал один миллион евро в качестве
компенсации морального вреда, предположительно причиненного ему
неспособностью властей взыскать сумму компенсации со страховой
компании. Заявитель повторил свои доводы относительно
обстоятельств данного дела.
47. Власти Российской Федерации утверждали, что требование
было необоснованным. Во-первых, ответственность государства не
может вытекать из положений страхового соглашения, как предлагал
заявитель. Во-вторых, требования заявителя были основаны на
неисполнении Судебного решения от 5 декабря 1997 г. Однако эта
часть жалобы была признана Европейским судом неприемлемой для
рассмотрения по существу. В-третьих, заявитель никогда не
обращался в суды Российской Федерации с целью увеличения размера
причитающихся ему сумм ввиду инфляции. Власти Российской Федерации
согласились, что заявитель "мог требовать определенную компенсацию
морального вреда... вследствие... халатных действий службы
судебных приставов-исполнителей, как указано в Решении
Пресненского районного суда г. Москвы от 18 января 2002 г., но не
компенсации ущерба, первоначально причиненного страховой
компанией". Власти также утверждали, что установление факта
нарушения будет являться достаточной справедливой компенсацией.
2. Мнение Европейского суда
48. Во-первых, Европейский суд отмечает, что расчеты заявителя
большей частью основаны на положениях страхового соглашения. Тем
не менее данное дело не связано с отказом страховой компании
компенсировать заявителю причиненный ему пожаром ущерб. Также
данное дело не касается предполагаемого неисполнения властями
Российской Федерации Судебного решения от 5 декабря 1997 г. Эта
жалоба была признана неприемлемой для рассмотрения по существу 9
ноября 2004 г. Жалоба, в связи с которой установлено нарушение
Конвенции, касалась отмены в порядке надзора Судебного решения от
10 марта 1999 г. Поэтому только данный аспект дела может
предоставить заявителю возможность получения компенсации по статье
41 Конвенции.
49. Таким образом, Европейский суд не может согласиться с
расчетами, основанными на положениях страхового соглашения. Однако
Европейский суд согласен, что отмена Судебного решения от 10 марта
1999 г. лишила заявителя материальных результатов судебного
разбирательства по его иску к службе судебных
приставов-исполнителей, что, очевидно, является сутью его жалоб.
Поэтому можно понять, что заявитель требует суммы, присужденные
ему Судебным решением от 10 марта 1999 г.
50. Европейский суд напоминает, что на основании этого
Судебного решения заявителю был присужден 86621 рубль. Однако 29
февраля 2000 г. это Решение было отменено. Иными словами,
заявитель был лишен своего "имущества" в размере 86621 рубля (см.
выше з 35). По мнению Европейского суда, эта сумма составляет
материальный ущерб и должна быть возвращена заявителю по статье 41
Конвенции.
51. Заявитель также утверждал, что присужденная по Судебному
решению основная сумма должна быть увеличена, исходя из величины
прожиточного минимума. Власти Российской Федерации утверждали, что
заявитель не обратился в суды Российской Федерации за подобным
индексированием присужденной ему суммы. Тем не менее Европейский
суд отмечает, что по смыслу национального закона Судебное решение
от 10 марта 1999 г. не существовало. В таких обстоятельствах любой
поданный в национальные суды иск об индексировании основной суммы
долга был бы, несомненно, отклонен. В связи с этим Европейский суд
полагает возможным установить действительный размер суммы долга,
исходя из роста величины прожиточного минимума.
52. Точность представленной заявителем статистической
информации не оспаривается властями Российской Федерации.
Европейский суд отмечает, что вынесенное в пользу заявителя
Судебное решение было отменено в феврале 2000 г. Заявитель
представил информацию о величине прожиточного минимума вплоть до
ноября 2004 г. Исходя из данных, содержащихся в письме Комитета
государственной статистики, на которое ссылался заявитель,
присужденная в феврале 2000 г. сумма в 86621 рубль составляла бы в
октябре 2004 г. 176208 рублей. Следовательно, эта сумма подлежит
выплате заявителю в качестве компенсации материального ущерба,
причиненного отменой Судебного решения от 10 марта 1999 г., плюс
любые налоги, которые могут быть взысканы с этой суммы.
53. Во-вторых, в том, что касается морального вреда,
Европейский суд согласен, что отмена вступившего в законную силу
Судебного решения, вынесенного в пользу заявителя, вызвала у
заявителя чувство беспокойства и разочарования. Однако требуемая
заявителем сумма является чрезмерной: рассматриваемое гражданское
судопроизводство не касалось средств заявителя к существованию или
его иных жизненно важных интересов. Принимая решение на основании
принципа справедливости, Европейский суд присуждает заявителю 1500
евро в качестве компенсации морального вреда плюс любые налоги,
которые могут быть взысканы с этой суммы.
B. Судебные расходы и издержки
54. Заявитель утверждал, что его расходы, связанные с
рассмотрением жалобы Европейским судом, составили 38000 рублей. Он
признал, что не сохранил всех документов в подтверждение своего
требования, за исключением квитанции от переводчика. В квитанции
было указано, что 5900 рублей было заплачено за "перевод для
Европейского суда".
55. Власти Российской Федерации утверждали, что расходы на
перевод не имели отношения к рассмотрению настоящей жалобы.
56. Европейский суд, прежде всего, должен установить, были ли
указанные заявителем расходы понесены в действительности и,
во-вторых, были ли они необходимыми (см. Постановление
Европейского суда по делу "МакКанн и другие против Соединенного
Королевства" (MacCann and Others v. United Kingdom) от 27 сентября
1995 г., Series A, N 324, з 220). Европейский суд отмечает, что
заявителю была предоставлена правовая помощь, которая, как
полагает Европейский суд, могла покрыть все основные расходы
заявителя, включая расходы на перевод. Заявитель не объяснил,
зачем нужен был дополнительный перевод. Поэтому Европейский суд
приходит к выводу, что эти расходы не были необходимыми, и
соответствующее требование следует отклонить. В отсутствие иных
подтверждающих документов Европейский суд не полагает уместным
присуждать заявителю компенсацию судебных расходов и издержек,
помимо того, что он уже получил в рамках правовой помощи.
C. Процентная ставка при просрочке платежей
57. Европейский суд счел уместным, что процентная ставка при
просрочке платежей должна быть установлена в размере предельной
годовой процентной ставки по займам Европейского центрального
банка плюс три процента.
НА ЭТИХ ОСНОВАНИЯХ СУД ЕДИНОГЛАСНО:
1) постановил, что в данном деле имело место нарушение пункта
1 статьи 6 Конвенции в связи с отменой Решения от 10 марта 1999
г.;
2) постановил, что в данном деле имело место нарушение статьи
1 Протокола N 1 к Конвенции в связи с тем же обстоятельством;
3) постановил, что нет необходимости в рассмотрении жалобы
заявителя на длительность разбирательства по его гражданскому
делу;
4) постановил, что нет необходимости в рассмотрении жалобы
заявителя на предполагаемое отсутствие внутригосударственных
средств правовой защиты в связи с его жалобой на длительность
разбирательства по его гражданскому делу;
5) постановил,
a) что государство-ответчик в течение трех месяцев со дня
вступления данного Постановления в силу в соответствии с пунктом 2
статьи 44 Конвенции должно выплатить в пользу заявителя 176208
(сто семьдесят шесть тысяч двести восемь) рублей в качестве
компенсации материального ущерба и 1500 (одну тысячу пятьсот) евро
в качестве компенсации морального вреда в пересчете на российские
рубли по курсу, установленному на день выплаты, включая любые
налоги, которые могут быть взысканы с это суммы;
b) что с даты истечения вышеуказанного трехмесячного срока до
момента выплаты проценты подлежат начислению на эти суммы в
размере, равном предельной годовой ставке Европейского
центрального банка плюс три процента;
6) отклонил остальные требования заявителя о справедливой
компенсации.
Совершено на английском языке, и уведомление о Постановлении
направлено в письменном виде 18 января 2007 г. в соответствии с
пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.
Председатель Палаты
Христос РОЗАКИС
Секретарь Секции Суда
Серен НИЛЬСЕН
EUROPEAN COURT OF HUMAN RIGHTS
FIRST SECTION
CASE OF SITKOV v. RUSSIA
(Application No. 55531/00)
JUDGMENT <*>
(Strasbourg, 18.I.2007)
--------------------------------
<*> This judgment will become final in the circumstances set
out in Article 44 з 2 of the Convention. It may be subject to
editorial revision.
In the case of Sitkov v. Russia,
The European Court of Human Rights (First Section), sitting as
a Chamber composed of:
Mr C.L. Rozakis, President,
Mrs {N. Vajic} <*>,
--------------------------------
<*> Здесь и далее по тексту слова на национальном языке
набраны латинским шрифтом и выделены фигурными скобками.
Mr A. Kovler,
Mrs E. Steiner,
Mr K. Hajiyev,
Mr D. Spielmann,
Mr S.E. Jebens, judges,
and Mr S. Nielsen, Section Registrar,
Having deliberated in private on 12 December 2006,
Delivers the following judgment, which was adopted on that
date:
PROCEDURE
1. The case originated in an application (No. 55531/00)
against the Russian Federation lodged with the Court under Article
34 of the Convention for the Protection of Human Rights and
Fundamental Freedoms ("the Convention") by a Russian national, Mr
Anatoliy Ivanovich Sitkov ("the applicant"), on 7 February 2000.
2. The applicant, who had been granted legal aid, was
represented by Mrs Y.L. Liptser, a lawyer practising in Moscow.
The Russian Government ("the Government") were represented by Mr
P. Laptev, the Representative of the Russian Federation in the
European Court of Human Rights.
3. The applicant complained that a final decision in his
favour was quashed by the Supreme Court by way of supervisory
review, in breach of Article 6 з 1 of the Convention and Article 1
of Protocol No. 1. He also alleged that the length of the
proceedings concerning his claim for damages against the bailiffs
exceeded the reasonable time requirement of Article 6 з 1 and that
he had no effective remedy in this respect.
4. By a decision of 9 November 2004, the Court declared the
application partly admissible.
THE FACTS
I. The circumstances of the case
5. The applicant was born in 1948 and lives in Moscow.
A. Civil dispute with a private company and the ensuing
enforcement proceedings
6. In 1996 the applicant took out insurance for his summer
cottage. In May 1997 the cottage burnt down. The insurer, a
private company (hereinafter referred as "the company"), paid only
a part of the amount claimed by the applicant. The applicant
brought an action against the company claiming the rest. On 5
December 1997 the Moscow Lefortovskiy District Court ordered the
company to pay the applicant 86,621 Russian roubles (RUR).
7. On 18 December 1997, upon the applicant's request, the
Lefortovskiy District Court ordered the seizure of the company's
account in a private bank "Yunikbank". As follows from the extract
of that account, provided by the "Yunikbank", on 29 December 1997
the company had RUR 14,991 on it. There is no indication, however,
that the money on that account has ever been seized.
8. The judgment of the Lefortovskiy District Court was upheld
by the Moscow City Court on 16 January 1998. Following that, the
Lefortovskiy District Court issued an execution order against the
company. On 26 January 1998 the execution order was sent to the
bailiff.
9. On 28 January 1998 a bailiff initiated the enforcement
proceedings. On 2 February 1998 the bailiff requested from the
State Tax Office information about the accounts and assets of the
company. The Tax Office informed the bailiff that by 1 October
1997 the company had declared RUR 350,000 in cash and RUR 12,274
on accounts in three private banks. According to the Tax Office,
in the last fiscal report the company had also declared RUR
98,507,000 in capital assets, RUR 116,534,000 in intangible
assets, and RUR 24,804,000 in receivable accounts.
10. On 11 February 1998 the bailiff visited the headquarters
of the company indicated in the company's official documents, but
no property belonging to the company was found at that address. On
the same day the bailiff discontinued the enforcement proceedings
on the ground that the defendant had no assets to seize.
11. The next day the applicant brought an action against the
bailiff. He claimed that the bailiff had failed to take
appropriate steps to find and seize the company's property. On 23
February 1998 the Lefortovskiy District Court ruled in the
applicant's favour. The court found, in particular, that the
bailiff had failed to withdraw the debt from the defendant's
account in "Yunikbank". The court also found that the bailiff had
breached a number of procedural rules, in particular, as it had
not informed the applicant about the initiation of the enforcement
proceedings. The court ordered the enforcement of the judgment in
the applicant's favour.
12. A new bailiff was appointed to deal with the applicant's
case. However, he found no money on two of the defendant's
accounts, including the one in "Yunikbank". On 18 March 1998 the
enforcement proceedings were discontinued.
13. The applicant challenged the discontinuation of the
proceedings in court. On 18 May 1998 the Lefortovskiy District
Court quashed the bailiff's decision and ordered the re-opening of
the enforcement proceedings. The court found, in particular, that
the bailiff had failed to establish the real whereabouts of the
company and its property. On 24 June 1998 the Moscow City Court
dismissed the Senior Bailiff's appeal against that decision.
14. On 16 November 1998 the bailiff again discontinued the
enforcement proceedings in view of the absence of assets belonging
to the defendant. The applicant did not appeal against this
decision.
B. Claim for damages against the Bailiff's Office
15. On 16 April 1998 the applicant brought an action for
damages against the Ministry of Justice, which is responsible for
the Bailiff's Office. On 10 March 1999 the Moscow Presnenskiy
District Court recognised the liability of the Bailiff's Office
for the non-execution of the judgment of 5 December 1997 as upheld
on 16 January 1998. The court granted the applicant damages in the
amount of RUR 86,621, i.e. the sum which he had initially claimed
from the company. This judgment was not appealed against and
became final on 20 March 1999. It was transmitted to the bailiffs
for enforcement.
16. On 29 July 1999 the Moscow City Prosecutor lodged with the
Moscow City Court an extraordinary appeal against the judgment of
10 March 1999. The Prosecutor also suspended the enforcement
proceedings. On 16 September 1999 the Presidium of the Moscow City
Court dismissed the appeal, upholding the judgment of 10 March
1999.
17. On 28 January 2000 the Deputy Prosecutor General lodged
with the Supreme Court of Russia a new extraordinary appeal
against the judgment of 10 March 1999. He alleged, inter alia,
that the Moscow Presnenskiy District Court should have imposed
responsibility for the alleged non-execution on the Treasury, not
the Ministry of Justice.
18. On 29 February 2000 the Supreme Court of Russia granted
the prosecutor's appeal and quashed the judgment of 10 March 1999,
primarily on the ground that the first instance court had not
established a causal link between the alleged negligence of the
bailiffs and the damages allegedly incurred by the applicant. The
case was remitted to the Moscow Presnenskiy District Court for a
fresh examination.
19. The applicant indicated that following the quashing of the
judgment of 10 March 1999 by the Supreme Court the hearings were
repeatedly adjourned, mainly due to the defendant's failure to
appear before the court.
20. On 3 April 2001 the Presnenskiy District Court dismissed
the applicant's claim. The court found no liability of the
Bailiff's Office for the non-execution of the judgment. On 20 July
2001 the Moscow City Court, acting as a court of appeal, quashed
the judgment of 3 April 2001, remitting the case to the
Presnenskiy District Court.
21. On 18 January 2002 the Presnenskiy District Court again
refused the applicant's claim. It stated that the applicant was
not deprived of his property as a result of the actions of the
Bailiff's Office. Although the court acknowledged that the
Bailiff's Office's actions prevented the applicant from recovering
his money, it declared that the actions of the Bailiff's Office
"only hindered compensation for damage", but "did not cause
damage".
22. The applicant appealed against the judgment. On 5 March
2002 the Presnenskiy District Court rejected the appeal as the
applicant had not paid court fees. The applicant appealed against
the decision, claiming that he was exempted from paying the fees.
On 22 May 2002 the Moscow City Court upheld the decision of 5
March 2002. However, on 19 September 2002 the Presidium of the
Moscow City Court overruled that decision, stating that the
applicant should have been exempted from paying the fees.
23. On 28 November 2002 the Moscow City Court examined the
applicant's appeal. It upheld the judgment of the Presnenskiy
District Court of 18 January 2002. The City Court reiterated that
as a result of the bailiff's actions the applicant had not been
deprived of his possession and the bailiff's actions were only a
hindrance to a full compensation for damages caused by the
insurance company.
II. Relevant domestic law
24. Article 46 of the Russian Constitution provides that any
acts or failure to act by State authorities may be appealed
against to a court. Pursuant to the Law "On enforcement
proceedings" of 1997, any decision of the bailiff can be
challenged in court within 10 days from the moment when the
concerned person learned about this decision (Article 90 з 1).
Articles 19 and 90 з 2 of this law stipulate that the damage
caused by the bailiffs should be compensated under general rules
of civil responsibility.
25. For relevant details concerning the supervisory review
proceedings see the Ryabykh v. Russia judgment (No. 52854/99, 24
July 2003, зз 31 - 40).
THE LAW
I. Alleged violation of Article 6 з 1 and Article 1 of
Protocol No. 1 in respect of the supervisory
review proceedings
26. The applicant complained that the quashing on 29 February
2000 of the final judgment of 10 March 1999 by way of supervisory
review violated his right to a fair trial guaranteed by Article 6
з 1 of the Convention and his right to the peaceful enjoyment of
his possessions guaranteed by Article 1 of Protocol No. 1 to the
Convention.
Article 6 з 1 of the Convention, in so far as relevant, reads
as follows:
"In the determination of his civil rights and obligations...,
everyone is entitled to a fair... hearing... within a reasonable
time by [a]... tribunal..."
Article 1 of Protocol No. 1 provides as follows:
"Every natural or legal person is entitled to the peaceful
enjoyment of his possessions. No one shall be deprived of his
possessions except in the public interest and subject to the
conditions provided for by law and by the general principles of
international law.
The preceding provisions shall not, however, in any way impair
the right of a State to enforce such laws as it deems necessary to
control the use of property in accordance with the general
interest or to secure the payment of taxes or other contributions
or penalties."
27. The Government argued that there had been sufficient legal
grounds for quashing the judgment of the Presnenskiy District
Court of 10 March 1999. The Presnenskiy District Court recognised
liability of the Bailiff's Office for the non-execution of the
judgment of 5 December 1997. However, that finding was erroneous.
In fact, the judgment of 5 December 1997 was not enforced due to
the bankruptcy of the company, and not because of the bailiff's
negligence, as the applicant suggested.
28. The applicant contested those arguments. His submissions,
insofar as relevant to the complaints declared admissible, may be
summarised as follows. The judgment of 5 December 1997, as upheld
on 16 January 1998, remained unenforced due to the negligence of
the bailiffs. On 18 December 1997, upon the applicant's request,
the Lefortovskiy District Court ordered the seizure of the
defendant company's bank account. However, despite the court
order, the account was not seized. As a result, the company had
time to withdraw money from the bank and thus avoid payment of the
judgment debt. Furthermore, the bailiffs failed to take the
necessary steps to find and seize other assets of the company.
Therefore, the responsibility for the non-enforcement of the court
judgment of 5 December 1997, as upheld on 16 January 1998 was
fully with the State and the judgment of the Presnenskiy District
Court of Moscow of 10 March 1999 was correct. The applicant
concluded that the quashing of the judgment of 10 March 1999 by
the Supreme Court was unjustified and breached the principle of
legal certainty, enshrined in Article 6 of the Convention.
A. Article 6 of the Convention
29. The Court recalls that on 10 March 1999 the Moscow
Presnenskiy District Court granted the applicant's claim and
awarded him a certain amount, to be recovered from a State
authority. That decision was not appealed against by the defendant
in the usual way to the second instance court. However, four
months after the judgment had become binding and enforceable it
was challenged by the Moscow City Prosecutor by way of supervisory
review. That appeal was rejected. Six month later the Deputy
Prosecutor General attempted to set aside the judgment of 10 March
1999 again, claiming that the lower court had erred in
establishing the bailiff's liability for the non-enforcement of
judgment against the company. That time the appeal succeeded, and
the case was reopened. As a result of the ensuing proceedings, the
applicant's claims were rejected as unfounded.
30. The Court finds that this case is similar to the case of
Ryabykh v. Russia, cited above, where it was said:
"51.... the Court reiterates that the right to a fair hearing
before a tribunal as guaranteed by Article 6 з 1 of the Convention
must be interpreted in the light of the Preamble to the
Convention, which declares, in its relevant part, the rule of law
to be part of the common heritage of the Contracting States. One
of the fundamental aspects of the rule of law is the principle of
legal certainty, which requires, among other things, that where
the courts have finally determined an issue, their ruling should
not be called into question...
54. The Court notes that the supervisory review of the
judgment... was set in motion by the President of the Belgorod
Regional Court - who was not party to the proceedings... As with
the situation under Romanian law examined in {Brumarescu}, the
exercise of this power by the President was not subject to any
time-limit, so that judgments were liable to challenge
indefinitely.
55. The Court reiterates that Article 6 з 1 secures to
everyone the right to have any claim relating to his civil rights
and obligations brought before a court or tribunal. In this way it
embodies the "right to a court", of which the right of access,
that is the right to institute proceedings before courts in civil
matters, constitutes one aspect. However, that right would be
illusory if a Contracting State's domestic legal system allowed a
final, binding judicial decision to remain inoperative to the
detriment of one party. It would be inconceivable that Article 6 з
1 should describe in detail procedural guarantees afforded to
litigants - proceedings that are fair, public and expeditious -
without protecting the implementation of judicial decisions; to
construe Article 6 as being concerned exclusively with access to a
court and the conduct of proceedings would be likely to lead to
situations incompatible with the principle of the rule of law
which the Contracting States undertook to respect when they
ratified the Convention (see Hornsby v. Greece, judgment of 19
March 1997, Reports of Judgments and Decisions 1997-II, p. 510, з
40).
56. The Court considers that the right of a litigant to a
court would be equally illusory if a Contracting State's legal
system allowed a judicial decision which had become final and
binding to be quashed by a higher court on an application made by
a State official."
31. Furthermore, the Court has found in the judgment
Sovtransavto Holding v. Ukraine (No. 48553/99, з 77, ECHR
2002-VII) that:
"...judicial systems characterised by the objection (protest)
procedure and, therefore, by the risk of final judgments being set
aside repeatedly, as occurred in the instant case, are, as such,
incompatible with the principle of legal certainty that is one of
the fundamental aspects of the rule of law for the purposes of
Article 6 з 1 of the Convention, read in the light of
{Brumarescu}..."
32. Turning to the facts of the present case, the Court notes
that the lower court's judgment in the applicant's favour was
quashed by way of supervisory review. The primary reason for the
re-opening of the case was the need to re-assess the facts of the
case, namely to examine anew whether or not there had been a
causal link between the bailiff's omission and the non-enforcement
of the judgment against the private company. The appeal was lodged
by an official, who was not a party to the proceedings and whose
power to introduce such appeal was not limited in time.
33. Having regard to the circumstances, the Court does not
find any reason for departing from its aforementioned judgments
and considers that there has been a violation of Article 6 з 1 in
respect of the quashing of the final and binding judgment given in
the applicant's case.
B. Article 1 of Protocol No. 1 to the Convention
34. The Court further reiterates that a judgment debt may be
regarded as a "possession" for the purposes of Article 1 of
Protocol No. 1 (see, among other authorities, Burdov v. Russia,
No. 59498/00, з 40, ECHR 2002-III). Quashing such a judgment after
it has become final and unappealable will constitute an
interference with the judgment beneficiary's right to the peaceful
enjoyment of that possession (see {Brumarescu}, cited above, з
74). In the case Tregubenko v. Ukraine (No. 61333/00, з 46 et
seq., 2 November 2004) the Court found a violation of Article 1 of
Protocol No. 1 to the Convention in that the quashing of a final
judgment of pecuniary nature in the applicant's favour constituted
a disproportionate interference with his right to the peaceful
enjoyment of his possessions. The Court dismissed the Government's
argument that the quashing was justified by the need to correct a
judicial error committed by a lower court (зз 54 - 55).
35. Turning to the circumstances of the present case the Court
observes that, by allowing the application lodged by the Deputy
Prosecutor General, the Supreme Court of Russia set at naught an
entire judicial process which had ended in a final and binding
judicial decision and thus res judicata. The reason for reopening
of the proceedings, put forward by the authorities, namely the
need to correct a judicial error, was the same as in the
Tregubenko case quoted above (see з 54). The Court therefore finds
no reason to depart from its reasoning in the aforementioned
Ryabykh, Tregubenko and follow-up cases. It concludes that the
setting aside of the judgment of 10 March 1999 in supervisory
review proceedings for the sake of correcting an alleged judicial
error constituted an unjustified interference with the applicant's
possessions, protected by virtue of Article 1 of Protocol No. 1 to
the Convention. Consequently, there has been a violation of this
Convention provision.
II. Alleged violation of Article 6 з 1 in respect
of the excessive length of the proceedings
36. The applicant further complained that the length of the
proceedings concerning his claim for damages against the bailiffs
had exceeded reasonable time requirement. He referred to Article 6
з 1, cited above.
37. The Government submitted that, in view of the number of
instances involved, the overall length of civil proceedings had
not been unreasonable. The applicant contested the Government's
view. He maintained that the dispute at issue had not been
particularly complex. Had the judgment of 5 December 1997, as
upheld on 16 January 1998, been properly executed, the subsequent
proceedings would not have taken so much time. The delays in the
proceedings after the date of the quashing were also imputable to
the State.
38. The Court notes that the court proceedings started on 16
April 1998 when the applicant brought his complaint against the
Bailiff Service. The court proceedings initially ended with the
judgment in the applicant's favour of 10 March 1999, which entered
into force on 20 March 1999. Following the adoption of the
judgment in the applicant's favour, the enforcement proceedings
were started; however, the enforcement was suspended in July 1999,
when the Moscow City Prosecutor's office made the first attempt to
challenge the judgment by way of supervisory review. In January
2000 the General Prosecutor's office challenged the judgment of 10
March 1999 anew, and, as a result, on 29 February 2000 the
proceedings were reopened and lasted until 28 November 2002, when
the Moscow City Court adopted the final decision in the case.
Assessing the overall length of the proceedings the Court
considers that whereas it was to a decisive extent attributable to
the supervisory review proceedings, this issue by itself gave rise
to a finding of a violation under Article 6 з 1 (see above).
Accordingly, since that problem has already been addressed by the
Court, there is no need to examine these facts again through the
prism of the "reasonable length" requirement of Article 6 з 1 of
the Convention.
III. Alleged violation of Article 13 in respect of the
alleged lack of effective remedies
39. The applicant claimed that he had no effective remedy in
respect of the length of the civil proceedings. He relied on
Article 13 of the Convention, which reads as follows:
"Everyone whose rights and freedoms as set forth in [the]
Convention are violated shall have an effective remedy before a
national authority notwithstanding that the violation has been
committed by persons acting in an official capacity."
40. The Government did not present separate comments on
Article 13, but insisted that "the applicant's claims regarding
interference with his rights connected with the "reasonable time"
requirement were ill-founded". The applicant maintained his
complaint that he did not have effective remedies to expedite the
proceedings.
41. The Court reiterates that in the circumstances the main
factor which contributed to the overall length of the proceedings
against the Bailiff Service was the decision of the supervisory
review instance, which was not susceptible to any ordinary appeal
(see above; see also in this respect Sardin v. Russia, (dec.), No.
69582/01, 12 February 2004). However, since the issue of the
length of the proceedings in the present case has been absorbed by
the finding of a violation of Article 6 of the Convention under
the supervisory review aspect, the Court finds that the complaint
under Article 13 of the Convention should be treated accordingly.
In view of its finding that the supervisory review deprived the
applicant of his "right to a court" (see зз 29 - 33 above), the
Court considers that it is not necessary to examine separately the
complaint about the absence of effective remedies with respect of
the proceedings engendered by that supervisory review.
IV. Application of Article 41 of the Convention
42. Article 41 of the Convention provides:
"If the Court finds that there has been a violation of the
Convention or the Protocols thereto, and if the internal law of
the High Contracting Party concerned allows only partial
reparation to be made, the Court shall, if necessary, afford just
satisfaction to the injured party."
A. Damage
1. The parties' submissions
43. The applicant claimed that because of the negligence of
the bailiffs he had not received 76,621 RUR due to him under the
judgment of 5 December 1997. He also claimed that that amount
should have been increased in line with the cost of living index
for the relevant period. He produced a letter by the Moscow State
Committee on Statistics containing statistical information on the
cost of living in Moscow. In his words, by 2005 the "principle
debt" should have amounted to 598,221 RUR.
44. The applicant also claimed penalties for the delayed
payment of the compensation for his summer cottage in the amount
stipulated in the insurance policy. In his words, the amount of
penalties should also have been increased in line with the cost of
living index. According to his calculations, by 2005 the penalties
amounted to 13,397,198 RUR.
45. In sum, the applicant claimed 375,372 EUR under the head
of pecuniary damages.
46. The applicant also claimed one million euros for the
mental harm allegedly caused to him by the domestic authorities'
failure to recover the compensation from the insurance company. He
repeated his arguments concerning the merits of the present case.
47. The Government argued that that claim was unsubstantiated.
First, the State's liability cannot be derived from the provisions
of the insurance policy, as the applicant suggested. Secondly, the
applicant's claims where based on the alleged non-enforcement of
the judgment of 5 December 1997. However, this complaint was
declared inadmissible by the Court. Thirdly, the applicant has
never applied to the Russian courts in order to increase the
amounts due to him in line with the inflation rate. The Government
admitted that the applicant "could claim for certain non-pecuniary
compensation... due to... [the bailiffs'] negligence, as it was
indicated in the Presnenskiy District Court judgment of 18 January
2002, but not for compensation of damage initially inflicted by
the insurance company". They also claimed that a finding of a
violation would be a sufficient just satisfaction.
2. The Court's assessment
48. First, the Court notes that the applicant's calculations
are mainly based on the provisions of the insurance policy.
However, the present case does not concern the refusal of the
insurance company to compensate for the fire damage. Nor is this
case about the alleged failure of the authorities to enforce the
judgment of 5 December 1997. That complaint was declared
inadmissible on 9 November 2004. The complaint that gave rise to a
finding of a violation concerned the quashing by way of
supervisory review of the judgment of 10 March 1999. Therefore,
only that aspect of the case may entitle the applicant to any
compensation under Article 41.
49. Thus, the Court cannot accept calculations based on the
provisions of the insurance policy. However, the Court accepts
that the quashing of the judgment of 10 March 1999 deprived the
applicant of the fruits of his litigation with the bailiffs, which
is evidently at the heart of his grievances. Therefore, the
applicant may be understood as claiming the amount due to him by
virtue of the judgment of 10 March 1999.
50. The Court recalls that pursuant to that judgment the
applicant was entitled to RUR 86,621. However, on 29 February 2000
that judgment was quashed; in other words, the applicant was
deprived of his "possessions" in the amount of RUR 86,621 (see
above, paragraph 35). In the Court's view, this amount constitutes
his pecuniary loss and should be returned to him under Article 41
of the Convention.
51. The applicant also claimed that the core amount of the
judgment debt should be increased in line with the increase in the
cost of living. The Government argued that the applicant did not
apply to the domestic courts for such an increase. However, the
Court notes that in domestic terms the judgment of 10 March 1999
was inexistent. In such circumstances any appeal to a domestic
court with a view to increase the amount of the judgment debt
would necessarily fail. In these circumstances the Court considers
it possible to establish the real value of the judgment debt in
view of the increase in the cost of living.
52. The accuracy of the statistical information provided by
the applicant is not contested by the Government. The Court notes
that the judgment in the applicant's favour was quashed in
February 2000. The applicant provided information as to the cost
of living index up to the November 2004. Based on the figures
contained in the letter of the Department of Statistics, referred
to by the applicant, the amount of RUR 86,621 in February 2000
would be equal to RUR 176,208 in October 2004. Therefore, this
amount should be paid to the applicant on account of his pecuniary
losses caused by the quashing of the judgment of 10 March 1999,
plus any tax that may be chargeable on that amount.
53. Second, as regards non-pecuniary damage, the Court accepts
that the quashing of a final judgment in the applicant's favour
caused him a feeling of anxiety and disappointment. However, the
amount claimed by the applicant is excessive: the civil
proceedings at issue did not concern his livelihood or his other
vital interests. On the equitable basis the Court awards applicant
1,500 EUR under the head of non-pecuniary damages, plus any tax
that may be chargeable on that amount.
B. Costs and expenses
54. The applicant alleged that his expenses related to the
proceedings before the European Court amounted to 38,000 RUR. He
admitted that he had not kept all relevant receipts in support of
that claim, except for a fee note from the translator. The fee
note indicated that 5,900 RUR was paid for a "translation for the
European Court".
55. The Government maintained that that the translation fees
had no relation to the proceedings in the present case.
56. The Court has to establish, first, whether the costs and
expenses indicated by the applicant were actually incurred and,
second, whether they were necessary (see McCann and Others v. the
United Kingdom, judgment of 27 September 1995, Series A No. 324, з
220). The Court notes that the applicant has been granted legal
aid, which the Court considers as capable of covering his core
expenses including those related to the translation. The applicant
does not explain why additional translation was needed. Therefore,
the Court concludes that these expenses were not necessary and
should be dismissed. In absence of other supporting documents, the
Court does not considers it appropriate to award the applicant's
costs and expenses other that what had been already received by
the applicant as legal aid.
C. Default interest
57. The Court considers it appropriate that the default
interest should be based on the marginal lending rate of the
European Central Bank, to which should be added three percentage
points.
FOR THESE REASONS, THE COURT UNANIMOUSLY
1. Holds that there has been a violation of Article 6 з 1 of
the Convention on account of the quashing of the judgment of 10
March 1999;
2. Holds that there has been a violation of Article 1 of
Protocol No. 1 to the Convention in respect of the same fact;
3. Holds that there is no need to examine the complaint about
the length of the civil proceedings;
4. Holds that there is no need to examine the complaint about
the alleged lack of domestic remedies in respect of the length
complaint;
5. Holds
(a) that the respondent State is to pay the applicant, within
three months from the date on which the judgment becomes final in
accordance with Article 44 з 2 of the Convention, RUR 176,208 (one
hundred seventy six thousand two hundred eight Russian roubles) in
respect of pecuniary damage and EUR 1,500 (one thousand five
hundred euros) in respect of non-pecuniary damage, the latter
amount to be converted into the Russian roubles at the rate
applicable at the date of settlement, plus any tax that may be
chargeable on the above amounts;
(b) that from the expiry of the above-mentioned three months
until settlement simple interest shall be payable on the above
amounts at a rate equal to the marginal lending rate of the
European Central Bank during the default period plus three
percentage points;
6. Dismisses the remainder of the applicant's claim for just
satisfaction.
Done in English, and notified in writing on 18 January 2007,
pursuant to Rule 77 зз 2 and 3 of the Rules of Court.
Christos ROZAKIS
President
{Soren} NIELSEN
Registrar
|
